— Итак, первый вопрос. Изабелла хочет знать, каково это — быть в трендах Твиттера, — прочитал Лиам с листа бумаги, как только они наконец разобрались в своих комбинезонах и уселись на лестнице.
— Какой тренд? — спросил Гарри, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Лиама на верхней ступеньке.
— Ты не видел? — Луи хлопнул его по ноге. — Но ты заходишь туда каждый день. Ты не просматривал упоминания?
— Нет? — ответил Стайлс. Это был урок, который он должен был усвоить снова и снова, но в какой-то момент в последние годы наконец признал, что лучше этого не знать.
— Что? — со смехом спросил Найл. — Разве ты не хочешь знать, что о тебе говорят?
Гарри вновь повернулся к Лиаму и вновь спросил:
— Какой тренд?
— #GiveHarryYourMics, — ответил Пейн, выглядя озадаченным. — На прошлой неделе он был в трендах Великобритании. Ты правда не заметил?
— Значит, люди заметили, что мы поменяли микрофоны?
— Ну, до сегодняшней статьи в «Телеграф» они просто думали, что это технические неполадки или что мы притворяемся, чтобы привлечь внимание, — ответил Лиам.
— Мальчик, — вмешалась Пэтти, которая все еще вела их видеодневники.
— О да, ты тоже это видел? — сказал Зейн, ухмыляясь, словно не слыша ее. Он повернулся к Гарри. — Очевидно, один из звукорежиссеров сказал газете, что мы заранее узнали, что все тома перепутались.
— Правда? — сказал Стайлс. Он удивился, что до сих пор не знал этого. Обычно их пиар стоял на всем этом, если не считать чтение им лекций, то, по крайней мере, давать им готовые ответы.
— Мальчики. — Пэтти повысила голос. — Мы правда должны…
— Но, погодите, это значит, люди будут знать, что они намеренно делали больше, чем обычную коррекцию, — сказал Гарри.
— Ага, — сказал Луи.
— Ух ты, — ошеломленно произнес Гарри. Он, конечно, видел последствия изменений, которые он сделал. В конце концов, он сидел на ступеньке лестницы в синем комбинезоне. И то, что они сделали на сцене, очевидно было во всех газетах. Но это на самом деле может изменить больше, чем просто их собственные голоса.
— Появились кучи твитов, в которых говорится, что «Х-Фактор» тоже поддельный, — внес свою лепту Хоран. — Из-за всего этого, из-за автотюна прослушиваний, которые только что вышли. И я не думаю, что кто-то еще знает, что они делают это и с живыми шоу…
— Мальчики! — Голос Пэтти достиг такой громкости, что они остановились. — Вы понимаете, что мы не можем вставить все то, что вы сейчас наговорили? Давайте просто начнем с этого вопроса.
— Прости, — извинился Лиам.
Все сели лицом к камере.
— Итак, Изабелла хочет знать…
— Подожди, — сказал Луи, поднимая руку. — О каком тренде мы должны говорить?
— Луи, — начала Пэтти.
— Есть еще один? — спросил Гарри.
— #GiveLouisYourMics. — Он достал телефон и держал его так, чтобы Гарри мог увидеть. — Они догадались, потому что… — И он, должно быть, заметил прищуренные глаза Пэтти, потому что остановился.
— Номер двенадцать, — прочитал Луи с экрана телефона. Он вопросительно посмотрел на Гарри. — Скоро у меня будет больше микрофонов, чем у тебя, Кудряшка.
— Лучше, чем морковь, — сказал Зейн.
Пэтти хлопнула в ладоши и сказала:
— Ладно, парни, давайте вообще пропустим этот вопрос. Найл, если можешь, просто… Нет, убери свой телефон. На этой неделе больше никаких вопросов о Твиттере. И, пожалуйста, больше не упоминай морковь. В приемной жаловались. Какой следующий вопрос?
— Ладно, — сказал Лиам. Он откашлялся. — Лилианна хочет знать, у кого из нас есть девушки, а у кого нет.
— Что, серьезно? — воскликнул Зейн. — Мы только что отвечали на этот вопрос. Дважды. Они что, думают, что наши ответы за три дня изменились?
Гарри почувствовал, как Луи дернул его за кудряшку, вытащив ее из-под капюшона. Он одарил его легкой улыбкой.
— Мы это вырежем, — сказала девушка, нетерпеливо махнув рукой. — Просто продолжайте отвечать на вопрос, ребята. Гарри, почему бы тебе не начать? У тебя есть подружка?
— У меня нет подружки, — ответил Стайлс. Он наклонился к Луи, который уже наполовину откинул его капюшон и проводил пальцами по волосам.
— Я тоже, — раздался сзади голос Зейна.
— И я, — сказал Найл.
— Я одинок, — донесся сверху голос Лиама.
— Я тоже, — сказал Луи. Гарри слегка дернули, когда он пытался накрутить кудряшку на палец.
— Ладно, следующий… Погоди, что ты сказал? — сказала Пэтти.
Гарри отстранился и шокированно уставился на него. Луи смотрел на него, он выглядел немного настороженным, что опроверглось небрежным пожатием плеч, когда он повернулся к Пэтти.
— Я сказал, что свободен?
— Что? Вы с Хизер расстались? — спросил Найл.
Девушка подняла руку, призывая его замолчать.
— Кто об этом знает?
— Надеюсь, она, — сказал Томлинсон. — Моя мама, мой лучший друг, Стэн…
— Я имела в виду из руководства, — напряженно сказала Пэтти.
— Ну, теперь знаешь, — сказал Луи.
Стайлс не мог перестать смотреть на него.
— У тебя должна быть девушка, — сказала она.
— Но у меня… Нет? — сказал он.
— Хорошо, снимем это еще раз. А сейчас — и пока мы не скажем тебе иначе — продолжай говорить, что у тебя есть девушка.
— Неужели? Почему?
Вместо ответа она вздохнула и сказала:
— И если бы ты мог перестать прикасаться к своему товарищу по группе, пока ты это говоришь, это было бы очень здорово.
— Я не… Ох. — Луи посмотрел вниз, где перебирал волосы Гарри, как будто даже не заметил, что начал это делать. Он смущенно улыбнулся и погладил его по волосам, как будто пытаясь пригладить их, прежде чем убрать руку. Он снова повернулся к камере и сказал: — Хорошо, это немного безумно, но хорошо, давайте сделаем это.
После съемки материалов для видеодневника, где выяснилось, что любимая фраза Зейна для пикапа — ‘vas happenin’, и что все целый день хотят быть Луи — кроме самого Томлинсона, который хотел бы быть Гарри, чтобы у него были кудрявые волосы, — им удалось удалось выбраться на задний двор и насладиться несколькими минутами на солнце.
— Это было странно, — сказал Луи, хмуро глядя на свой телефон. — Я не… Почему они хотели, чтобы у меня была девушка?
— Не знаю, приятель. Почему ты не сказал нам, что у тебя больше нет девушки? — спросил Зейн.
Луи смотрел на треснувший экран телефона, где он листал контакты.
— Ты думаешь, мне следует рассказать ей, что я наговорил в дневнике? Я даже не знаю, будет ли она смотреть, но она будет смущена, если будет.
— Ну, сейчас смущен я, — сказал Найл. Он достал из кармана хлопья Cadbury и бросил горстку в рот. Он протянул Гарри несколько штучек, но тот покачал головой. — Почему ты нам не сказал? Она ничего такая.
— Что? Ты хотел, чтобы он рассказал тебе, чтобы ты мог попытаться ее закадрить? Даже не знаю, почему Луи не сказал нам, — сказал Лиам.
Шатен оторвался от телефона, моргнул, посмотрел на Гарри, а потом снова на остальных парней.
— Потому что в последний раз, когда я видел вас на вечеринке, вы не выглядели так, будто расстались, — настаивал Малик.
— Потому что мы не расстались? Не в начале вечеринки, — сказал Луи.
Гарри с минуту смотрел на парня, чувствуя себя таким же смущенным, как и остальные. Но потом он мысленно встряхнулся. Он должен перестать вести себя как шестнадцатилетний парень и стать тем, кто действительно может помочь Луи.
— Если он не хочет говорить об этом, то и не должен, — сказал Стайлс, делая шаг вперед, чтобы встать перед Луи.
— Хаз, все в порядке. Просто…
Гарри не дал ему закончить. Вместо этого он показал на телефон в его руках.
— Ты должен сказать ей, что они заставляют тебя говорить, что вы вместе, — сказал он ему. — Ты мог бы написать ей. Или пусть Стэн или твоя мама передадут. Может, это и не плохо, что никто еще не знает, может, она даже оценит, что ей не приходится отвечать на вопросы о том, почему вы расстались. Потому что спрашивать будут не только ваши друзья, но и читатели в Твиттере и Фейсбуке, которые перешли к ней от тебя. Наверняка найдутся репортеры, которые попытаются связаться с ней.