— Да, кто это? — услышал сонный голос на той стороне трубки
— Это Руслан. Скажи адрес клиники, где лежит Оля — я решил не ходить вокруг да около
— Ааа… Ты прилетел что ли? — послышалось неуверенное и удивленное
— Да, я прилетел. Так адрес скажешь или нет?
— А, сейчас. Я тебе смс сброшу и … — сказал Женя, и хотел было что-то спросить, но я уже нажал отбой. Через минуту пришло смс с координатами, и я поспешно вышел из отеля, ловить такси. Из-за утренних пробок я добирался до больницы полтора часа, за которые успел даже немного подремать. Таксист привез меня по указанному адресу, в благодарность получил щедрые чаевые, и я отправился на стойку регистрации, допрашивать местный персонал.
В стерильно чистом холле, милая девушка в белом халатике, внимательно слушала мой ломанный английский, и медленно, раскладывая каждое слово чуть ли не по слогам, объяснила мне, где пребывает Ольга Якимец. Предоставить информацию о её здоровье она отказалась, сославшись на то, что мне нужно говорить с врачом. И то, он будет говорить со мной, если посчитает нужным. В принципе, логично. Я ни Ольге, ни её детям никем не являюсь.
Найдя нужную мне дверь, я нерешительно помялся, и попытался войти, но замок не позволил мне это сделать. Единственное, что мне оставалось делать, это ждать, пока кто-нибудь здесь появится, и смотреть в окно, на спящую Олю. Не полностью прикрытые жалюзи позволяли делать это почти беспрепятственно. Я смотрел на непривычно бледные губы, сжатые так, будто ей снится неприятный сон и не услышал, как дверь рядом открылась, и лишь увидел, как в палату вошел врач. Он провел небольшой осмотр, от чего Оля так и не проснулась, и тихо вышел. Как только за ним закрылась дверь, я попытал счастье поговорить с ним
— Здравствуйте, могу я узнать, как обстоят дела у пациентки? — со своим английским я старался быть как можно более понятливым, и доктор первым делом, естественно, спросил, кем я ей являюсь. Я ответил, что близкий друг, он сказал лишь, что Он со мной на эту тему говорить не может, но зато может Отец. Он кивнул мне за спину, и поспешно ушел, а я обернулся и увидел шагающего в мою сторону модельной походкой знакомого мне японца. Хидео. Хоть так. Пусть он меня и бесит, но мир надо сохранять, если я хочу выведать побольше информации.
Он подошел ближе к палате, и только тогда заметил, что я пристально на него смотрю. Он подозрительно на меня посмотрел, и хотел пройти мимо, сразу в палату, но я его окликнул, причем по имени, и ему ничего не оставалось, как остановится, и заговорить со мной
— Привет. А Вы кто? — спросил он с заметным акцентом, и я понял, что общаться нам будет крайне трудно
— Я Руслан, друг Ольги. Хотел спросить у Вас, в каком она состоянии — поняв с некоторой задержкой, то, что я сказал, он просиял в широкой улыбке, протянул мне руку для приветствия и выложил мне всё, без каких либо допросов, на что я даже не рассчитывал
— Оля пока почти не приходила в себя, очнувшись только пару раз на пару минут. Роды шли долго, что её вымотало, и плюс ко всему она потеряла много крови. Врачи едва смогли остановить кровотечение, влил в неё остатки крови, которая у них была, но это не помогло ей полностью прийти в себя. Для скорого выздоровления ей нужно еще переливание, но, к сожалению, подходящих доноров нет. А мальчики так и благоухают здоровьем, не смотря на то, что недоношенные
— Какая группа ей нужна?
— Первая отрицательная
— Отлично. Моя должна подойти. Зови врача
Я долго не раздумывал, когда услышал группу крови. Я готов отдать ей хоть литры своей крови, если понадобится. Хидео быстро сообразил, что делать, и помчался в кабинет врача. Я последовал следом, и врач, тоже долго не размышляя, повел меня на требуемые анализы. Через пару часов, когда и Женя приехал в больницу, доктор обрадовал всех новостью, что я просто идеальный для Оли донор, и сразу же отправился готовить оборудование для переливания. Пока шла подготовка, Женя успел рассказать, что сюда летят Игорь и Рома из Польши, и в скором времени должна приехать мать Оли. Короче, на это событие слетаются все. Так же, в ожидании, я обратил внимание, что к Оле приходят различные посетители, в виде друзей, коллег и просто знакомых. Её палата теперь была заставлена цветами, шариками, и корзинками с различными фруктами, которые она так обожает.
Всё время, пока шла процедура, я смотрел на кажущееся безжизненным лицо Оли и думал, что делать дальше. Вот, я прилетел сюда, сломя голову, и даже уволился ради этого с работы. Но что дальше? Я для неё всего лишь друг. Как бы там не случилось, я не хочу оставлять её, и отныне находится постоянно рядом. Даже если ради этого придется перебраться в чужую страну, и выложить за это огромную сумму денег. Родственников у меня в штатах нет, грин-карту давать мне некому.
После того, как процедура закончилась, нас оставили в комнате одних, отдыхать. Наши кровати находились лишь в полуметре друг от друга, так что я смог протянуть руку и сжать её ладонь в своей, переплетая наши пальцы. Я всё так же наблюдал за её медленно порозовевшим лицом, когда её рука в моей резко напряглась, и сжала мои пальцы. Еще через пару секунд она распахнула глаза, устремляя взгляд в потолок. Потом она перевела взгляд на наши крепко сплетенные пальцы, и после только медленно на меня самого. На её лице читалась смесь удивления, и какой-то радости что ли. Хотя я, со своими влюбленными мозгами, мог увидеть то, что хочу. Я вымученно улыбнулся на её взгляд и сказал
— Привет
— Привет — её хриплый тихий голос звучал, будто и неё был вовсе, и после первого же слова она закашлялась. Я, понимая всё без слов, нажал на кнопку вызова медсестры, и та появилась в палате буквально через несколько секунд
— О, вы очнулись. Это просто отлично. Мальчики срывают голоса, требуя маму — сестра мило улыбалась, и когда бросила взгляд на наши сцепленные руки, улыбнулась даже шире. Она быстро осмотрела Олю, и та хрипло попросила воды. Медсестра продолжала что-то щебетать про Олиных детей, пока помогала новоиспеченной матери держать стакан, и когда Оля отодвинула от себя опустевший сосуд, она спросила
— Хотите увидеть сыновей? — и Оля с широкой улыбкой ответила уже более уверенным голосом «Конечно». Девушка в белом халате быстро вернулась с белоснежным кулечком в руках, который неистово извивался в её руках, а следом за ней вошла вторая, неся такой же кулечек. Оле положили детей к ней в две руки, из-за чего мне пришлось её отпустить. Но счастье на лице Оли, при виде её детей, смело всю мою грусть. Она улыбалась ярко и лучезарно, а дети, которые минуту назад что-то кряхтели и дергались, как могли, вмиг успокоились, при виде матери. Я смотрел, как Оля ворковала с детьми, не следя за течением времени, ощущая в груди такое теплое приятное чувство. Хотя Оля и не моя женщина, и дети эти не от меня. Но чувство счастья всё равно зародилось мое груди, и я понял, что мне совершенно безразлично, кто приходится отцом этим крошечным комочкам.
Через какое-то время, Олю с детьми увезли в её собственную палату, меня накормили, я привел себя в порядок и вернулся в её палату уже как посетитель. Врач ничего против посещения теперь не имел, тем более моего. Оля, лежа в постели, держала одного ребенка, а второй был на руках Хидео, который мило болтал с ним на японском. И сидящий в углу Женя вдруг задал логичный вопрос
— А как вы их назвали? — и тут в комнате повисла гробовая тишина, если не учитывать кряхтения малышей. После долгой паузы, Оля выдала
— Хидео, ты, конечно, меня извини, но имена я сама выбрала. Старшего будут звать Джулиан, а младшего Джереми. И пусть разница у них всего в три минуты — она сказал это с широкой улыбкой, но таким тоном, заставляющим согласится
— А что, мне нравится — улыбнулся Хидео, и кивнул уже свертку — Да, Джереми? И тебе нравится?
Следующий логичный вопрос задал уже я
— А как вы их различать собрались? — и Хидео подошел ко мне, позволяя взглянуть на детское личико