Ринго полон решимости, но то, что он позднее назовет «огроменными анкетами», оказывается серьезным препятствием. Американцы хотят знать все о его семье, включая политическую ориентацию. «Был ли «красным» дог вашего дедушки?» — так описывает это Ринго. Заполнение анкет оказывается Ринго не по зубам; он не в силах их одолеть и признает поражение.
Спустя несколько дней Тони Шеридан просит Ринго присоединиться к его группе сопровождения на гастролях в гамбургском клубе «Топ Тен». Ринго соглашается без колебаний. За сутки предупреждает Рори Сторма об уходе и едет в Хитроу. Перед посадкой в самолет он немного волнуется, потому что это его первый полет. Если бы не анкеты, летел бы он сейчас в другом самолете и совсем в другую сторону.
19
В середине июня 1962-го появляется Джо Фланнери, менеджер Lee Curtis and the All Stars.
— Ну и когда ты к нам присоединишься, Пит? — спрашивает он.
Пит Бест улыбается:
— Шутишь! С какой стати мне уходить из «Битлз»? Мы вот-вот прославимся.
Фланнери тушуется:
— Наверное, я поторопился с выводами. Тут прошел слушок…
— С какой стати кому-то распускать такие слухи?
Пит озадачен. Он и не собирается покидать «Битлз». В конце концов, два года у них отбарабанил.
Разговор не дает ему покоя. Что за слух такой? В середине июля Пит упоминает об этом в разговоре с мистером Эпстайном. Мистер Эпстайн краснеет и начинает что-то бормотать. Тогда Пит ставит вопрос ребром:
— Послушай, Брайан, есть какие-то планы меня заменить?
Мистер Эпстайн спешит развеять его страхи:
— Как менеджер тебе говорю: Пит, никто тебе замену не ищет.
Питу этого достаточно. Больше ни слова не сказано. Все идет как и прежде: каждое утро Пит и гастрольный менеджер группы Нил Эспинолл грузятся в фургон Нила, забитый оборудованием «Битлз», которое все так же хранится в огромном доме у матери Пита на Хейменс-Грин. По пути заезжают и за остальными битлами — Джоном, Полом и Джорджем.
Пятнадцатого августа группа отыгрывает два концерта в «Кэверн»: первый — днем, второй — вечером.
— Заеду за тобой завтра, Джон! — напоминает в конце дня Пит.
— Нет, — отвечает Джон. — Я своим ходом доберусь.
Это были последние слова, сказанные Питу кем-либо из битлов.
Перед самым уходом из «Кэверн» мистер Эпстайн просит Пита заглянуть завтра в десять утра к нему в контору. В приглашении нет ничего странного: они часто встречаются, чтобы обсудить оргмоменты. Нил привозит Пита в офис NEMS[98]. Мистеру Эпстайну явно не по себе, он несет какую-то чепуху. Спрашивает, как, по мнению Пита, дела у группы. Пит говорит: «Супер»[99] — этому слову еще только предстоит войти в моду. Судя по всему, у мистера Эпстайна что-то на уме. Но разве можно винить его за уклончивость? Ему всего двадцать семь лет, и прежде он торговал мебелью.
© Michael Ochs Archives/Getty Images
И вдруг совершенно внезапно мистер Эпстайн выпаливает:
— У меня для тебя плохие новости. Мы с парнями решили, что в группе ты нам больше не нужен, и вместо тебя мы берем Ринго.
— Почему? — с трудом произносит Пит.
— Им кажется, что ты не очень хороший барабанщик, — отвечает мистер Эпстайн и добавляет: — Джордж Мартин тоже считает, что ты не очень хороший ударник.
Джордж Мартин — «парлофоновский» продюсер, у которого прослушивались «Битлз». Дождавшись, когда Пит отойдет подальше, Джордж Мартин сказал Брайану Эпстайну, что Пит не держит ритм и что для записи лучше использовать сессионного ударника.
Пит говорит, что он ничем не хуже Ринго, а может, даже и лучше.
— Ринго в курсе?
Ринго — хороший друг Пита.
— Он начинает с воскресенья.
Мистер Эпстайн продолжает быстро, по-деловому. Звонит телефон. Мистер Эпстайн берет трубку и слушает.
— Он еще у меня, — говорит он и снова кладет трубку.
Возвращается к разговору, обещает, что, пока действует контракт, он будет платить Питу оговоренную зарплату: 50 или 60 фунтов в неделю, — а еще переведет в другую группу, в которой Пит станет главным.
99
В оригинале «fab», сокращенное «fabulous» («чудесный»), которое позднее станет частью «Fab Four», то есть «Чудесной четверки».