– Четыре ранения, – выслушав Лысенко, вздохнул Сорокин, – и все за один год. Многовато. Будем надеяться, что больше нас ни пули, ни осколки не тронут.
Вроде бы пошутил, а серые глаза его затуманились. Коротко рассказал о себе. Оказывается, детские годы их сходны. Он на пять лет моложе Лысенко, но за плечами тоже большая трудовая жизнь. Подростком ушел из деревни. Был учеником токаря на Московском авиаремонтном заводе, потом работал на станке самостоятельно.
– Броню, стало быть, имели?
– Имел, как же – авиационный завод. Вырвался на фронт всеми правдами и неправдами. Когда фашисты оказались под Москвой, не мог у станка стоять. К самому горлу злость комом подступила. Мне объясняли важность работы на военном заводе, а я твердил одно: хочу с винтовкой на них идти, на фашистов!
В своем Истринском районе и начал боевой путь. Командовал минометным расчетом, а после курсов – взводом автоматчиков. Участвовал в освобождении Волоколамска, Калинина.
Молча свернул козью ножку, засыпал табаком и, прикурив от зажигалки, закончил:
– А под Ригой могли похоронить… Осколок в темя угодил. Без сознания до самого госпиталя был. Уже потом рассказывали, какую сложную операцию выполнил военный хирург: вынул осколок, не затронув мозг…
Взметнулось пламя коптилки из снарядной гильзы, вокруг которой сгрудились разведчики: в землянку вошли политработники. Поднялся лейтенант в трофейном кожаном пальто и представился Субботину:
– Командир взвода разведки лейтенант Сорокин.
Познакомились.
Субботин спросил, какие трудности встретились на первых порах, какая требуется помощь.
– Помогите мне, товарищ майор, на один вопрос ответить: скоро ли форсируем Вислу? Не дают мне покоя с этим вопросом разведчики, – попросил Сорокин и указал на карту, висевшую на стене.
На карте красными звездочками были отмечены пункты, освобожденные Красной Армией. Звездочки краснели по всему восточному берегу Вислы.
Замполит кивнул Матвееву. Тот поднялся, обвел глазами людей. Рядом с комвзвода – парторг старший сержант Правоторов. Высокий лоб, умные глаза. В середине сидит приземистый сержант Степан Орешко, со следами оспы на белом лице. По правую сторону от него – Павел Брюховецкий, в прошлом шахтер, силач взвода, по левую – Гриша Булатов, самый юный разведчик, которого любовно все называют Малышом.
– Знаете, товарищи, я ведь на Висле уже воевал, – начал Матвеев. – В двадцатом году. Совсем юным я был тогда в рядах Красной Армии, таким вот, как Гриша Булатов.
Солдаты удивились: Матвеев выглядел намного моложе своих сорока двух лет. Во всяком случае, никому бы и в голову не пришло, что капитан – участник гражданской войны.
– Но живо все помню. На всю жизнь запали в душу слова Ленина, сказанные на красноармейском митинге в Москве, когда нас провожали на польский фронт: пусть ваше поведение по отношению к полякам там докажет, что вы – солдаты рабоче-крестьянской республики, что вы идете к ним не как угнетатели, а как освободители. Поэтому ваше желание скорее прийти на помощь полякам естественно. Это – порыв интернациональной души советского воина, глубоко сознающего свой долг освободителя.
Затем напомнил об августовском восстании, вспыхнувшем в Варшаве. Авангардные части Красной Армии ужа тогда вступили на территорию Польши, но форсировать такую мощную реку, как Висла, не смогли. Слишком много рубежей гитлеровской обороны сокрушили на своем пути. Правда, шестнадцатого сентября Первая Польская армия предприняла попытку помочь восставшим варшавянам и при поддержке советской артиллерии переправилась на ту сторону, но фашисты отбросили ее…
Матвеев задумчиво прошелся по землянке и продолжал:
– В эти дни, товарищи, я вспоминаю двадцатый год. Отражая нападение панской Польши, наша армия прорвалась к Висле. Это запечатлено и в песне. Помните: «Даешь Варшаву, дай Берлин!» Однако достичь поставленной цели тогда не довелось. Нерасчетливый порыв дорого нам обошелся.
Рассказывая о невзгодах, выпавших на долю отступавших красноармейцев, он волновался – на его белом круглом лице выступили красные пятна.
– Так что, друзья, повторять ошибку тех далеких лет не будем, – заключил Матвеев. – Для фашистов Поль ша – последний рубеж на чужой земле, и они будут лезть из кожи вон, чтобы задержать нас здесь. И мы не можем рисковать. Как вы сами чувствуете, командование готовит серьезное наступление…