А танки шли. Уже отчетливо видны на них кресты. Сквозь орудийный гул слышится рев моторов. Каримджан торопливо осматривал гитлеровскую новинку – ружье для стрельбы фаустпатронами. Волновало его сейчас лишь одно – не оказалось бы оно неисправным. Силу его он знает еще со времени сборов, проведенных политотделом дивизии перед Одером. Там даже и пострелять из него пришлось.
Кажется, все нормально, ударно-спусковой механизм работает. До танков оставалось около ста метров. Следовало бы подпустить их ближе – фауст ведь берет наверняка на тридцать пять – сорок метров. Но кто знает, сработает ли? Указательным пальцем правой руки Исаков нажал на спусковой механизм. Грохнул выстрел. Работает! Приготовил новый патрон, похожий на клубень кормовой свеклы, произвел второй выстрел, третий, четвертый… Великолепно! Танки стали разворачиваться, пятиться назад. Ага, не по вкусу пришлось!
Правда, ни в один из танков он не попал. Увлекся и преждевременно спугнул зверя. Обозлился.
– Черт возьми, испугом отделались, сволочи!
– Что вы хотите, товарищ лейтенант, – успокаивал Крупенин. – Новое оружие-то, сразу не пристреляешься. Напугать тоже важно.
В Нойсдорф ворвались буквально на плечах противника.
Вскоре дивизионная газета сообщила, что наши артиллеристы уже бьют по отдельным целям в Берлине. И первой из них стал рейхстаг.
Впрочем, иные пехотинцы отнеслись к этому известию скептически.
– Бахвалятся, наверное, артиллеристы. Мыслимо ли за столько километров точно попасть в такую небольшую цель? – говорил Лысенко своим товарищам-разведчикам, когда они направлялись в штаб полка получать очередное задание.
Навстречу попалась колонна тягачей, тащивших орудия большой мощности.
– Вот эти пушки до Берлина достанут! – уважительно покачал головой Правоторов.
На повороте в лес тягачи остановились, и в одном из артиллеристов Лысенко узнал Александра Лисименко.
– Ваня! – обрадовался тот.
Земляки обнялись. Кажется, что в родной Брянской области самые лучшие люди на земле живут!
Лысенко сказал другу о своих сомнениях насчет попадания в рейхстаг.
– Мы, Ваня, уже по самому центру Берлина залпы дали. А попали в рейхстаг или нет – придем в Берлин, посмотрим! – хитро усмехнулся Александр.
Он вынул из кармана листок:
– На-ка вот, почитайте. Хорошо один наш командир чувства артиллеристов выразил.
Это были стихи старшего лейтенанта В. Обновленного, одним дыханием написанные на КП. С большим чувством Правоторов прочитал их вслух:
– Хорошие стихи! Это как снаряд по врагу! – заключил Правоторов.
– Ну, метких вам выстрелов, Саша! – сказал, прощаясь с земляком, Лысенко.
В ленинские дни войска фронта взломали одерский рубеж вражеской обороны. Правда, генерал Хейнрици с потрепанными частями еще держался на отдельных участках, но влиять на ход событий уже не мог. А 25 апреля произошло знаменательное событие: соединились войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, в результате чего Берлин оказался в кольце. Ликуя, бойцы острили: «Петля на шею Гитлера накинута. Мертвым узлом завязана. Теперь уж не вырвется».
Часть войск должна пойти дальше на запад, к Эльбе, чтобы встретиться с союзниками. Неплохо, конечно, пожать руку американцам и англичанам, хотя они и с большим запозданием открыли второй фронт. Идти на запад от Берлина теперь не трудно: гитлеровцы сняли оттуда почти все свои войска и перебросили их в столицу. Каким армиям выпадет честь быть участниками исторического события – окончательного разгрома врага в его столице? Случилось так, что 3-я ударная армия оказалась в центре событий. В день рождения Ленина она ворвалась на окраины германской столицы с северо-востока.
Советское командование пыталось образумить гитлеровцев. С самолетов сбрасывались листовки, на которых, набранные крупным шрифтом, выделялись два выразительных слова: «Сопротивление – смерть».