– Кух, как ты думаешь, он у себя?
– Не знаю. – Кух внимательно всматривался в здание. – Могу сказать только одно – в церковь он не ходил.
– Почему мы сняли рубашки? – спросил Папа. – Мне они так нравятся.
– Сегодня очень жарко, – неторопливо ответил Зип. – До тебя еще не дошло, зачем мы здесь.
– Но мне нравится моя рубашка. Не понимаю, зачем...
– Зип, тебе не кажется, что мы выбрали не самое подходящее время? – прервал Кух. – Улицы просто кишат полицейскими.
– Сейчас как раз самое время. Все полицейские в городе заняты Пепе. Мы разделаемся с Альфи еще до того, как они узнают, что произошло.
– Какой смысл иметь такую рубашку, если ты не можешь носить ее? – настаивал Папа.
Зип взвился. Казалось, он готов был ударить его от злости.
– Тебе что, остаток жизни хочется провести на острове Бейли?
– Это где?
– Это тюрьма на середине реки Дикс. Одевай рубашку и можешь прямиком туда сматывать.
– Что я такого сделал, что не могу носить рубашку? – не унимался Папа. – Почему они упекут меня в тюрьму, если я одену рубашку?
– Боже! Кто-нибудь, объясните этому идиоту! А почему бы тебе, черт возьми, не убраться туда, откуда ты приехал? – рассердился Зип. – Сделай одолжение, мотай обратно в Пуэрто-Рико.
Папа оставался невозмутимым.
– Если бы я давно был «Латинским кардиналом», – логично рассуждал он, – я бы не носил эту рубашку. Тогда бы и так все узнали, кто я такой. Но меня никто не знает. Тогда почему же я не могу носить рубашку?
– Папа, просто поверь мне на слово, – убеждал его Зип. – Сейчас мы заставим Альфи подсуетиться.
– Зип, разве нельзя подождать? – вступил в разговор Сиксто. – К чему такая спешка? Может быть, завтра...
Зип вспыхнул и опять можно было подумать, что он вот-вот готов расплакаться. И в то же время в нем чувствовалась сила и решительность.
– Сейчас, – твердо сказал он. – Сегодня. Я сыт по горло ожиданием. Хочу быть самым-самым сегодня!
– Убив Альфи, ты все равно не станешь выше всех.
– Какой смысл разговаривать с тигром? Чего хорошего можно ожидать от вонючего иностранца? Больше мы не будем говорить на эту тему. Все решено.
– Кто все решил?
– Я.
– Почему тогда ты не можешь сделать все это сам?
Слова слетели с его губ, хотя он еще сам не решил – произносить их или нет; они заставили сразу же всех умолкнуть. Зип непроизвольно сжал и разжал кулаки.
– А как по-твоему должно быть, Сиксто? – вкрадчиво спросил он.
Глубоко вздохнув, Сиксто задержал дыхание.
– По-моему, мы вообще не должны в него стрелять.
– Не должны?
– Нет.
– А я думаю – должны. Вот и все.
– Это...
– Что это? – Зип все еще сжимал кулаки. – Продолжай.
– Это больше подошло бы Пепе Мирандо, – выпалил Сиксто. – Мой отец никогда бы такого не сделал. Мой отец не стал бы стрелять.
– К черту твоего отца! Кто он такой в конце концов? Большая шишка? Он всего лишь работает на фабрике!
– А что в этом плохого?
– Хочешь быть рабочим? Пожалуйста! Меня, например, это совсем не устраивает.
– А что тебя устраивает – спросил Сиксто, и опять воцарилось молчание. Он был уверен, что Зип сейчас расплачется. И действительно, у него на глазах уже навернулись слезы. – Тебя устраивает убивать людей? Это тебя устраивает? – не отставал от него Сиксто.
– Послушай...
– Что хорошего ты в этом находишь? Мои люди никогда, ни здесь, ни на острове, нигде никого не убивают. Так что...
– Ты напрашиваешься на скандал, – угрожающе сказал Зип.
– Ну, ладно, мы убьем Альфи... Какой в этом смысл? Что нам это даст?
– Ты напрашиваешься на скандал, – повторил Зип.
– Думаешь, если мы изобьем кого-то...
– Заткнись!
– ...то будем похожи на суровых парней?
Внезапно Зип с силой ударил Сиксто по лицу. На какой-то момент он замер от такого сильного удара, почувствовав нестерпимую боль. Измерив Зипа холодным взглядом, провел по рту рукой.
– Все в порядке? – спросил Зип.
Сиксто молчал. На лице Куха появилась ухмылка. Папа был немного озабочен – он не знал, что ему делать:
улыбаться или нахмуриться.
– Ну так как, все в порядке? – переспросил Зип. И опять никакого ответа. – Все в порядке, – подтвердил он. – А теперь составим план.
Кух довольно улыбнулся. Наконец-то все неприятные моменты, связанные с дисциплиной, разрешены. Наконец-то они приступают к делу.
– Итак, Зип, что будем делать первым делом?
– Сначала нужно выяснить, где наудится Альфи: дома или нет. Об этом позаботятся Папа и ты, Сиксто. Зайдете в коридор и будете подслушивать у двери. Постарайтесь выяснить, дома он или нет. После этого вернетесь и доложите мне.
– Но как его заманить к нам? – спросил Кух.
– Все, что от вас требуется – заставить его выйти в коридор.
– Но как?
– Не знаю. – Он задумался. – Неужели у него нет друзей? Например, Папа мог бы позвать его, выдав себя за приятеля.
Кух покачал головой:
– Альфи – это дикий волк.
– Должен же быть кто-то, кому он доверяет, кому бы он поверил и вышел в коридор поговорить... Идея! – Он щелкнул пальцами, и лицо его тотчас оживилось. – Если кто-то из нас начнет его звать, он все равно не выйдет. Надо сказать, что мы будем друзьями, что мы больше не таим на него зла, понимаете? Вот такая версия. Посредник поверит в это и расскажет Альфи. А когда Альфи выйдет в коридор – бам!
– Да, Зип, но кто будет посредником? Кому Альфи может поверить?
Зип расплылся в улыбке.
– Чайне, – сказал он.
Глава 15
Попав в дом, где жил Альфредо Гомес, Сиксто уже знал, что надо делать. Наверное, он знал об этом уже с самого начала, еще тогда, когда шел в аптеку. Знал, но не мог признаться себе в этом. И сейчас он очень хорошо понимал, что для предотвращения бессмысленного убийства Альфредо Гомеса присутствие полиции на улице просто необходимо. Он сознавал, что должен сделать выбор и сделать немедленно, а определившись – отстаивать избранный им путь. Слишком юный, он, очутившись на житейском перекрестке, с трудом мог во всем разобраться, сделать выбор, от которого зависела бы жизнь другого человека, в равной мере, как и его собственная. Но перекресток не был чем-то мифическим, это была реальность, и он столкнулся с ней лицом к лицу. Он выбрал свой путь так, как это и должно быть – обыденно, не крича об этом на весь мир. Это ему подсказала его совесть. Для него не было иного пути, ведь этот выбор был для него частью его самого.
– Папа, – прошептал он.
– Что тебе?
– Давай сядем. Я хочу поговорить с тобой.
Они уселись на ступеньки, ведущие на второй этаж. В коридоре было темно и тихо. Почти все жители дома высыпали на улицу понаблюдать за осадой. Но даже зная, что его никто не может подслушать, Сиксто старался говорить шепотом. Но шепот заразителен и поэтому Папа шептал тоже. Сидя бок о бок в темном коридоре, ребята тихо разговаривали.
– Так что случилось? – снова спросил Папа.
– Папа, это все неправильно.
– Что все неправильно?
– То, что мы собираемся сделать с Альфредо.
– Зип сказал...
– Папа, пожалуйста, послушай меня.
– Я слушаю, Сиксто.
– Папа, мы не должны убивать Альфи.
– Не должны? Но Зип сказал...
– Не должны. Папа. Послушай, тебе здесь нравится? Тебе нравится этот город?
– Si.
– Мы приехали сюда... здесь хорошо... лучше. Мы же не хотим быть похожими на этого Пепе Мирандо.
Смущенный таким поворотом дела, Папа замешкался. Затем сказал:
– Пепе Мирандо – самая большая величина, которая когда-либо жила в этом районе.
– Нет, это совсем не так. Это позор для наших людей.
Папа покачал головой. Нежно, подобно отцу, объясняющему что-то любимому сыну, положив свою руку на руку Сиксто. Затем размеренно, по-отечески, как бы оправдывая свое прозвище, похлопал его и сказал:
– Нет, Сиксто, ты не прав. Он очень большой человек.
– Папа, но он убивает люден! – произнес Сиксто, отдернув руку.
– Si. Он храбрый.
– Папа, это не...
– Он очень отважный, – настаивал Папа. – Он продырявил головы многим полицейским и...