Его там не было.
Посмотрев на пустые стулья, она обернулась к Луису и спросила:
- Луис, у тебя здесь был моряк?
Тот согласно кивнул.
- Он ушел.
- Я... Я не успела... толпа на улице.
- Он ушел, - повторил Луис.
Быстро повернувшись, она вышла на улицу. Словно гром среди солнечного дня до нее доносилась оружейная стрельба.
"Чайна, эй, Чайна!" Ей страстно захотелось, чтобы набежали тучи и пошел дождь. "Чайна, ты что, не слышишь?" - и чтобы дождь умыл улицы и все...
- Эй, Чайна!
Она резко подняла голову.
- Что? А, привет.
У лотка с мороженым, ухмыляясь, стоял Зип.
- Как поживаешь?
- Прекрасно, - ответила она. - У меня все отлично.
- Хочешь мороженого?
- Нет, Зип, спасибо.
Он изучающе посмотрел на нее.
- Что-нибудь случилось?
- Ничего.
- У тебя такой вид, будто ты плакала. Кто-то обидел?
Она отрицательно покачала головой.
- Нет.
- Если тебя кто-то будет обижать - скажи мне. Я разберусь с ним так же, как собираюсь разобраться с Альфи.
- Оставь Альфи в покое! - вспыхнув, она резко оборвала его.
- Что?
- Почему ты хочешь расправиться с ним? У тебя нет на это никакого права!
- Я не боюсь его, - сказал Зип.
- Никто и не говорит, что ты боишься.
- Просто он это заслужил, вот и все.
- Зип, ты прекрасно знаешь, что он ничего не сделал. Ты знаешь это.
- О, нет - он наломал немало дров. Я хочу поставить его на колени. Я хочу...
Неожиданно она разрыдалась.
- Почему ты так говоришь? Почему ты так жесток? - кричала она. Посмотри на себя! Ты сам не свой! Разве ты не можешь быть самим собой?
Пораженный такой неожиданной вспышкой гнева, он молчаливо смотрел на нее.
- Что ты хочешь этим сказать? - слезы градом катились по ее лицу. Чего ты добиваешься? Хочешь сделать только себе хуже? Что случилось с тобой? Какой бес вселился в тебя?
Растерянный, он не отрывал от нее глаз. Протянув руку, он хотел дотронуться до нее, чтобы утешить. Ему не приходило в голову, что слезы душили ее давно, с того самого момента, когда она подверглась нападению Куха; слезы душили ее во время нескончаемого пути от дома до кафе, где она все еще надеялась увидеть ожидающего ее моряка. И сейчас, не найдя его, уже не могла более сдерживать себя и дала волю чувствам. Всего этого Зип, разумеется, не знал; он Знал лишь то, что она плачет. И перед лицом женской ранимости, перед лицом боли, которую ему никогда не доводилось испытать, Зип одернул руку, побоявшись сейчас прикоснуться к ней, побоявшись установить контакт, казавшийся в эту минуту таким личным и таким откровенным.
- Послушай, не надо плакать. К чему эти слезы?
- Обещай, что ты ничего не сделаешь Альфи, - сказала она. - Обещай.
- Ты... ты не должна плакать.
- Обещай мне.
- Чайна, я уже всем рассказал, что собираюсь сделать. - Он замялся. - Я сказал, что ты моя девушка.
- Ты не имел права так говорить.
- Знаю. Конечно, ты не моя девушка. Послушай, ну хватит плакать. Тебе дать носовой платок?
- Я не плачу, - всхлипывая, произнесла Чайна.
- На, возьми, - он протянул ей платок. - Я им почти не пользовался. Она вытерла нос.
- Хочешь мороженого? - осторожно спросил Зип.
- Нет. Зип, ты ведь ничего с ним не сделаешь, правда? Поверь, он ничего мне не сделал. Он хороший парень.
Зип молчал.
- Ты совершишь очень большую ошибку, если расправишься с ним.
- Ты все еще дуешься на меня за то, что я сказал, что ты моя девушка? поникшим голосом спросил он.
- Нет, я не обижаюсь.
- Больше этого не будет, - тихо произнес он. Затем, пожав плечами, продолжил: - Сам не знаю, зачем я так сказал. Наверное потому, что ты очень красивая.
- Спасибо, - она едва заметно улыбнулась. Вернув платок, сказала: - Он весь мокрый от слез.
- Ничего, ничего. Тебе сейчас лучше?
- Немного лучше.
- Чайна, ты не должна плакать. Грех лить слезы, пока не случилось ничего страшного, пока ты не потеряла кого-то.
- Вот именно, что я потеряла, Зип. - Затем, покачав головой, спросила: - Так ты обещаешь? Я говорю об Альфредо.
- Я еще...
- Мне не хочется, чтобы ты из-за этого попал в беду, - произнесла она.
Он уставился на нее так, как будто, эта фраза была произнесена по-русски. Нахмурив брови, он пристально посмотрел ей в лицо. Это было что-то новое. Он не мог ничего понять. Конечно, он не тешил себя мыслью, что нравится ей, как многим другим девчонкам. Так как же это можно было объяснить? Черт возьми, почему она должна беспокоиться о нем? И все-таки он был твердо уверен, что она не лжет. Находясь сейчас рядом с ней, он знал, что она волновалась за него так же, как и за Альфи.
- Мне необходимо подумать, - произнес он.
- Пожалуйста, подумай об этом. - Едва коснувшись его руки, она повернулась и быстро зашагала прочь.
Нахмуренный, он смотрел ей вслед.
"Мороженое", - послышался голос продавца. Зип кивнул. Заплатив за пять порций, он положил их в картонную коробку и взял ее двумя руками. Он все еще хмурился, но скоро лицо его прояснилось и, уже улыбаясь, он направился к ожидавшим его товарищам.
* * *
Наконец Фрэнк Эрнандес добрался до навесной лестницы. "Надо быть осторожнее, - подумал он. - Если пули просвистят ниже - мне конец. Тогда это будет конец всему".
Затянув потуже ремень кобуры, он подпрыгнул, но промахнулся и рухнул на тротуар. Прислонившись к стене, взглянул вверх. Непрерывные оружейные залпы с крыши преграждали путь Мирандо к окну. Подкравшись, он подпрыгнул опять. На этот раз ему повезло. Ухватившись за лестницу, он начал перебирать руками, поднимаясь вверх. Но в это время лестница под тяжестью его тела начала медленно опускаться. Скрип заржавевших петель заглушался ревом оружия с улицы. Вынув из кобуры "кольт", он преодолевал оставшуюся часть пути с оружием в руках.
Затаив дыхание, толпа наблюдала за ним.
Подойдя к ящику, Зип все еще улыбался, раздумывая над словами, брошенными ему Чайной. Он с удивлением обнаружил, что ему стало легче, как будто... как будто с него свалился какой-то тяжелый груз. И вдруг до него донеслось:
- Как мило со стороны "Латинских кардиналов" купить нам мороженое. Зипу стало не по себе. Он тотчас узнал знакомые рубашки из парчи и в его голове лихорадочно закружились слова "Королевские гвардейцы". Стараясь внушить себе, что не боится их, он в то же время почувствовал, что у него начинает пересыхать в горле.