— Только не наложи в штаны. Немного выдержки, договорились? Ты такой же, как мой старик. Он говорит так, как будто сенатор. Всегда рассказывает мне о Пуэрто-Рико. Кого интересует этот чертов остров? Я" родился здесь, в этом городе. Я настоящий американец. Он уже надоел мне с этими рассказами о том, какой большой шишкой был в Сан-Хуане. Ты думаешь, что он там делал? Я узнал это от своего дяди. Как ты думаешь, чем он занимался?
— Чем?
— Чинил велосипеды, чтобы не умереть с голоду. Вот что он называл настоящим делом. Настоящая болтовня, вот что это. И никакой выдержки.
— У меня есть выдержка…
— Ну, разумеется. Мать Альфи вышла на прогулку, а ты уже задрожал, как осиновый лист. Знаешь, кем ты будешь, когда вырастешь?
— Кем?
— Парнем, который чинит велосипеды.
— Ну-ну, продолжай. Я…
— Или парнем, который чистит обувь.
— За всю свою жизнь я еще ни разу не почистил ни одной пары обуви, — гордо произнес Кух. — Я даже не чищу свою собственную обувь!
— Именно поэтому ты выглядишь, как самый настоящий грязнуля, — произнес Зип и резко повернулся. Кто-то приближался к кафе.
ГЛАВА II
В то время, как Кух и Зип вели оживленный разговор, из-за угла показался моряк. Это был светловолосый, высокий мужчина, вернее, еще не мужчина, но уже и не мальчик. На вид ему было двадцать два, и он достиг той границы, которая отделяет мужчину от мальчика, хотя можно было еще и не заметить этой разделительной черты и легко ошибиться. Мужчина или мальчик — в данный момент это никого не интересовало, важнее было другое — он был абсолютно пьян. У него была свойственная морякам походка вразвалочку, но сейчас она ему едва удавалась по причине сильного опьянения. Его бескозырка небрежно съехала на затылок, хотя форма была так безупречно чиста, что отражала солнечные лучи с ослепительным блеском. Остановившись на углу, он взглянул на вывеску, что-то пробубнил себе под нос, сильно покачал головой и продолжил свой путь вверх по улице.
Едва сдерживая улыбку, Зип толкнул приятеля в бок.
— Готов поспорить, я знаю, что он ищет, — улыбнулся Кух.
— Тебя это не должно волновать. Лучше найди Сиксто и Папа. Скажи им, что я жду их и что у меня есть немного марихуаны. Двигай.
— Будь спокоен, — ответил Кух и, быстро выбежав на улицу, обогнал пьяного моряка, который опять повернул к кафе.
У него была такая степень опьянения, которая предполагает большую осмотрительность и тщательное взвешивание каждого шага. Он останавливался у каждого здания, изучал номера, мрачно тряс головой и в конце концов вновь очутился возле кафе, все еще продолжая трясти головой. Он изучил надпись, нашел большой смысл в словах «Кафе Луиса», еще раз все взвесил, опять покачал головой и собрался уже спуститься вниз по ступенькам, когда его окликнул Зип.
— Нужна помощь, моряк?
— А-а… — смог только вымолвить он.
— Ты что-то не можешь найти? — голос Зипа звучал доброжелательно. Он улыбнулся, и моряк, этот затерявшийся человек в огромном городе, которому протянули руку помощи, улыбкой ответил на улыбку,
— Послушай, — пьяным голосом произнес он, — где здесь находится Ла… Ла Галли… Ла… Послушай, я недавно разговаривал с одним парнем в баре, недалеко отсюда. Мы говорили… — Он замолчал и со свойственной пьяному человеку ограниченностью осмотрел Зипа. — Сколько тебе лет?
— Семнадцать, — ответил Зип.
— О!
Переваривая сказанное, моряк замолчал, затем кивнул головой. .
— О’кей. Мне не хотелось бы наносить морального ущерба… в общем, тот парень, мы обсуждали… как бы сказать, ну я хотел переспать с дамой, понимаешь, о чем я говорю? С девочкой. Понятно?
— И он послал тебя сюда?
— Да… Нет… Да… Он назвал местечко, как его… Ла Галлина. — Он произнес слово с западным выговором, что вызвало очередную улыбку Зипа.
— Ля Галлина, точно, — поправил его Зип на правильном испанском.
- — Во-во, — согласно кивнул моряк. — Он пообещал, что я найду там, что хочу. Ну так как насчет этого?
— Он был прав, — ответил Зип.
— Ну наконец-то. — Помолчав, добавил — А где это?
— Иди вниз по улице.
— Спасибо. Большое спасибо, — благодарно кивнув, он направился туда, куда ему указали.
— Не стоит, — улыбнулся ему Зип. Некоторое время он стоял и глядел вслед удаляющемуся моряку, а затем вернулся и попросил Луиса приготовить кофе.
Моряк пошел вниз по улице, как и раньше, внимательно изучая каждый дверной проем. Внезапно он остановился и, посмотрев на надпись в стеклянной витрине бара, забормотал: «Ла Галлина, будь я проклят, парень был прав». Он зашагал прямо к входной двери, попытался открыть ее, но не ожидал, что она может быть закрыта, а убедившись в этом, ужасно разозлился. Пятясь от двери, он закричал: