От таких мыслей Краба пробирала дрожь.
Он предпочитал спать. Когда он спал, ему не нужно было копаться в себе.
Однажды под утро кто-то постучал ему в спину. Краб встрепенулся.
- Кто там? - спросил он. "Вот оно, началось", - промелькнула у него мысль.
- Это я, - сказал голос, - Белка. - Прогуляться не хочешь?
"Белка? - подумал Краб. - Прогуляться? " - Но он вздохнул с облегчением, поскольку голос Белки звучал весьма дружелюбно.
- Да у меня походка такая... странная, - сказал он. В сущности, он хотел сказать, что она у него была неприкаянная, но не сказал.
- У меня тоже, - сказала Белка.
- И у тебя тоже? - переспросил Краб. - Какая же такая у тебя походка?
- Ну... - сказала Белка. - Не знаю я. Но просто ужасно странная.
Немного погодя они в молчании брели по пляжу. Потом Краб тихонько сказал: "Правда ведь, у меня ну очень странная походка? "
- Да, - согласилась Белка. - Но симпатичная.
- Ой, правда?
- Правда.
Они помолчали.
- У меня походка еще страннее, - сказал Краб.
Белка посмотрела на море и сказала:
- Оба мы хороши.
Краб покосился на Белку и нашел, что у нее-то походка была хоть куда.
И они опять замолчали.
Потом Краб сказал:
- Белка...
- Да, - сказала Белка.
- Ты меня что, потом выкинуть собираешься?
- Тебя?
- Да.
- Это еще почему?
- Да потому, что я неприкаянный.
Белка застыла на месте, посмотрела на Краба и сказала:
- Вот еще.
И они пошли дальше, собирая сладкую морскую пену, лежавшую на скалах, и время от времени присаживаясь отдохнуть.
Поздно вечером, когда солнце уже опустилось за море, они вернулись к домику Краба.
- Пока, Краб, - сказала Белка.
- Пока, Белка, - сказал Краб, и сделалось ему так хорошо, что он чуть было не запел и не пустился в пляс на одной клешне. Но он не запел, поскольку опасался, что Кто-Нибудь, кто прохаживался неподалеку, услышит и вышвырнет вон с криком: "Это кто это тут распелся? Ты? А ну прочь! "
Он вздохнул, забрался в свой домик и подумал: " Посмотрел бы ты на себя сейчас, Краб... "
Но было уже слишком темно, чтобы идти к скале и глядеться в стоячую воду.
БЫЛА ПОЛНОЧЬ. Белка пыталась думать о чем-нибудь усыпительном. Но все, о чем она думала, было необыкновенным и таким удивительным, что глаза ее раскрывались даже шире обычного, хотя она ничего не видела в темноте.
Внезапно в ее дверь постучали.
- Кто там? - спросила она. В дверь вошел Муравей, но Белка его не разглядела.
- Слон, - сказал Муравей.
- А, это ты, - сказала Белка. - Ты чего это?
Муравей помолчал.
- Да на лампе покачаться, - сказал он наконец.
- Ну, покачайся, - сказала Белка.
Муравей в темноте забрался на стол и принялся раскачиваться на лампе.
- Здорово тебе? - спросила Белка.
- Да, - сказал Муравей. Но на самом деле здорово ему не было. Он не находил никакого удовольствия в этом занятии.
Муравей снова запрыгнул на стол и затрубил, как Слон.
- Слышу, слышу, - сказала Белка. - Молодец.
Муравей слез со стола и уселся на стул. Некоторое время было тихо.
Белка глядела в темноту прямо перед собой, не зная, что сказать.
- Знаешь, - проговорил наконец Муравей.
- Что? - спросила Белка.
- Я ведь не Слон, - сказал Муравей. - Я - Муравей.
- Ах вот как, - сказала Белка.
- Или тебе это все равно? - спросил Муравей.
- Ну... знаешь... - сказала Белка. - Нет, не все равно.
- А какая разница?
Белка глубоко задумалась, но внезапно поняла, что разницы не видит. В то же время она отлично понимала, что разница есть. Она крепко зажмурилась, крепко задумалась и наконец созналась:
- Не знаю.
Повисло долгое молчание.
- Это что же, я хоть кем могу быть? - спросил тогда Муравей.
- Хоть кем? - переспросила Белка. - Это как же так?
- Вот именно, - мрачно сказал Муравей, уставясь себе под ноги. - Как это так?
- А мне почем знать, - сказала Белка.
- Нипочем, - согласился Муравей.
Разговор для полуночи был довольно странный. Белка встала и подошла к шкафу, и немного погодя они ели мед и сладкое желе.
- А мне вот не спалось, - призналась Белка.
- Не спалось, - ответил Муравей. Вид у него был серьезный, и казалось, он о чем-то напряженно размышляет.