- Конечно, детка, - рука сдавила его член сильнее. – Бедная Мэй Паркер была так напугана тем фактом, что ты, - мягкие губы поцеловали крайнюю плоть, - мой сын. Обещаю, сегодня я буду нежен. Я собираюсь показать тебе, как это приятно.
Язык скользнул по головке, и мягкий рот опустился на его член, нежно посасывая. Другая ладонь опустилась между его ягодиц, ощупывая подрагивающее колечко мышц. Питер чувствовал, как резкое возбуждение контрастирует со страхом и унижением. В его голове все смешалось, были ли его родители достаточно хорошими, чтобы заботиться о нем? С какой целью они похитили его? Он был так напуган. Что теперь станет с тетей Мэй? Действительно ли она сделала так, что те двое грешников пришли за ним?
- Мой милый сын, - влажный палец проник внутрь него полностью, скользя по внутренностям. Питер чувствовал, как это он растягивал его стеночки. Пластина на его шее отчего-то показалась ему тяжелее, чем раньше, удерживая его голову в одном положении. – Не стоит пытаться вырваться, этот ошейник лишь часть моей собственной эндоброни, ты пока не способен полностью управлять старкнаниумом в ней, - Питер захныкал, его бедра дрожали. Его рот раскрывается в немом крике, когда мужчина облизывает широкую полоску от трепещущей дырочки до самой головки. Он шепчет тихое «пожалуйста», едва ли уверенный в том, что Великий его услышит.
- Конечно, детка, - к первому пальцу присоединяется второй, мальчик чувствует ожог от грубой растяжки. – Твоя дырочка такая мягкая и розовая, ты знал? Она буквально засасывает мои пальцы внутрь. Интересно, с моим членом будет так же? – два пальца ритмично трахают его, изредка разрезая ножницами, чтобы сделать его еще более свободным. – Мне нравится, какие звуки издает твоя попка со смазкой, - он продолжает двигать пальцами, надавливая на стенки, и мальчик чувствует, как искрящееся удовольствие проходит по всему телу. – Скажи мне, ты часто трогал свою маленькую дырочку, думая о крепком члене?
- Я-я, на самом деле, - Питер отчаянно трясет головой, сам того не осознавая, что отвечает честно. Да, ему так нравилось ощущение наполненности, чувство, как что-то толстое и крепкое скользит внутрь него. Иногда он брал старую стеклянную пробирку из кабинета химии и пока его тетя была на смене, он трогал себя, позволяя стеклу погрузится как можно глубже.
- О, детка, это ничего, - воркует мужчина. – Тебе больше не стоит пользоваться этим. Теперь у тебя есть настоящая штучка. Я позволю тебе играть с ней в любой момент, хорошо?
Мальчик полностью уверен, что не говорил ни слова, но мысль об обладании горячим толстым членом наполняла его живот приятными спазмами возбуждения. За вторым пальцем последовал третий, брюнет со стоном выпускает напряженную плоть сына изо рта. У них будет еще много-много времени, чтобы поиграть. Его член болел в штанах.
- Папа будет любить тебя по-особенному. Тебе бы это понравилось? - Питер отчаянно кивает, из-под опущенных ресниц наблюдая, как мужчина стягивает с себя штаны и боксеры. – Посмотри, что ты со мной делаешь, папа такой напряженный, - он гладит мощный член, в такт продолжая тремя пальцами растягивать анус сына.
- Папа, - скулит его ребенок, и мужчина не может ничего с собой поделать, с хлюпающим звуком пальцы покидают кольцо мышц, он подхватывает его под бедра, заставляя съехать еще ниже так, чтобы его поясница тоже оказалась в воздухе.
- Папа держит, - брюнет стонет, головка его мощного члена утыкается прямо в растянутую, подрагивающую дырочку, он трется о нее кончиком, вверх-вниз, ощущение жара прямо там, и он давит сильнее.
- Ах-ха, - крик срывается с губ Питера, ожог от растяжки кажется еще более болезненным, чем раньше. Мужчина подался бедрами вперед, продолжая погружаться все глубже, с хлопком загоняя член по самые яйца, его тело прижало Питера, вжимая в матрас, после чего отстранился, и вновь вогнал горячий пульсирующий член внутрь. И снова, и снова, резко и сильно толкая его, выдавливая из мальчика скулеж и всхлипы.
- Боже, ты идеален, Питер, - икры мальчика покоятся на его плечах, а руки раздвигают раскрасневшиеся ягодицы, мужчина наблюдает, как его член скользит в дырочку собственного сына. Питер по-прежнему не способен поднять головы, поскольку ошейник теперь кажется, словно приваренным к диванным подушкам под ним, все, на что он способен, это скрести ногтями обивку дивана, вскрикивая каждый раз, когда чудовищный член ударяет о его простату.
- Папа, пожалуйста, - его маленький розовый член давно позабыт, и он тянется к нему рукой, чтобы получить немного облегчения, низ живота сводит судорогой, его яйца вот-вот лопнут, но отец хватает его, отводя ладони в сторону.
- Ты кончишь только от моего члена, - рычит он, толкаясь сильнее. – Твою мать, эта дырка создана для меня, она так сильно доит мой член. Я уверен, что она хочет получить порцию спермы, мы же не можем ей отказать? Как думаешь, если я кончу в тебя, ты залетишь? Уверен, Ричард напортачил с тобой так сильно, что тебе хватит одной порции, чтобы стать мамочкой. Тебе это нравится? Жадная до спермы шлюшка. Не волнуйся, я дам тебе столько, что она будет вытекать из тебя целый день. Хотя, зачем тратить ее впустую? Я мог бы заткнуть тебя своим членом, и тогда ты не испачкаешься. Твой папа очень щедрый человек, он будет заботиться о тебе.
Слова мужчины действуют, как заклинание, Питер чувствует, как в паху расцветает горячее чувство, оно сворачивается в тугой узел, его мозг отключается, ему нравится получать похвалу, нравится быть прикованным к постели словно бабочка. Член продолжает бить его прямо в простату, подросток продолжает подаваться, ловя его толчки, его удерживают только сильные руки, бедра отца заикаются, ритм становится рваным, неровным. Все, что может выдавить из себя мальчик, это неровное, хриплое «а-а-а».
- Такой красивый, Питти, - брюнет задыхается, его глаза цвета зимнего неба выглядят так, словно это глаза хищника, поймавшего добычу. – Так хорошо берешь мой член, гх. Кончай. Кончай от того, что член твоего папы растягивает твою распутную дырочку.
- Папа, - мяукает он, не выдерживая постоянного давления на простату, он сжимается так сильно, кончая даже не прикоснувшись к собственному члену. Белая жидкость брызжет по всему животу.
- Черт, - мужчина чувствует, как тугие стенки сжимаются сильнее, обволакивая собственный член, мальчик под ним закатывает глаза и кончает, и он врезается лишь сильнее, в погоне за собственным удовольствием. Тело в его руках не больше, чем тряпичная кукла и теплая дырка, он срывается и, склонившись над мальчиком, чья кожа цвета молока, вгрызается зубами в плоть так сильно, что прокусывает кожу плеча, оставляя собственническую отметку, загоняя член как можно глубже и наполняя горячей спермой ожидающее лоно.
Ошейник издает тихий щелчок, освобождая из плена, и подросток больше не пристегнут к дивану. Брюнет из последних сил укладывает Питера выше, предусмотрительно подталкивая его голову на подушки, после чего сам падает сверху, пытаясь отдышаться. Нога мальчика лежит на его бедре, он по-прежнему погружен внутрь, член становится мягче, но мужчина и не собирается вытаскивать. Он был предельно честен. Грудь мальчика вздымается, похоже, тот провалился в обморок. Великий хмыкает, одну из ладоней держа на пока еще плоском животе, и большим пальцем другой руки поглаживая ребристую надпись на обернутом вокруг тонкой шеи ошейнике.
«Собственность Тони Старка»