- Питер, завтрак, - простая белая керамическая тарелка ударилась о стол и юноша слегка поморщился. Есть не хотелось совсем, вероятно нервный трепет только от возможности увидеть Великого действовал подобным образом на его желудок, но Питер понимал, что должен быть сыт. Если его распределят в другой домен, ему предстоит долгая дорога.
Полная разных вещей сумка с гулким стуком съехала с его плеча, оставшись ждать у двери. Питер удивленно вскинул брови, на столе его ждал действительно необычный завтрак. К привычной овсяной каше, посыпанной сухим яблоком и сморщенными ягодами, прилагался, подумать только, нарезанный тонкими дольками апельсин, целый стакан молока, кусочек оставшейся с вечера рыбы и горсть орехов на блюдечке. Поймав удивленный взгляд племянника, Мэй лишь опустила глаза. Это было последней трапезой ее маленького мальчика, прежде чем ей придется с ним попрощаться.
- Тетя Мэй, - выдохнул Питер, - тебе не нужно было так стараться, - она поджала губы.
- Если тебе предстоит дальняя дорога, я хочу быть уверена, что ты хотя бы сыт, - было произнесено наставительно, но она не могла скрыть блеск своих слез. Юноша сглотнул тугой комок, образовавшийся в горле, и пододвинул к себе тарелку, послушно сев. Каша и рыба были съедены первыми, оставив яркий плод на десерт. Апельсин по вкусу напоминал рай, как палящее солнце в зените, как беззаботное детство. Питер смаковал каждый кусочек, наслаждаясь кисловатым послевкусием. Им так редко удавалось получить что-то подобное. Все это время Мэй не притрагивалась к своей тарелке, будто зачарованная, она смотрела, как юноша ест, со странным блеском в глазах.
- Я буду так скучать по тебе, Пит, - набравшись решимости, женщина, наконец, притянула его к своей груди, и Питеру ничего не оставалось, как погладить ее по волосам.
- Обещаю, что буду писать, - парень шмыгунул носом, глубже зарывшись в объятья Мэй. Ворот белой сорочки смялся, и он прижался лбом к оголенной ключице, силясь не заплакать. Он и, правда, будет скучать по ней, если его распределят в другой домен. – Х-хочешь пойти со мной сегодня? Я уверен, глава корпуса миссис Фэнси не будет против, если ты задержишься из-за того, что провожала меня, – женщина замерла.
- Нет, малыш, - она оторопело покачала головой. – Вдруг у меня не хватит сил отпустить тебя? – ее улыбка показалась Питеру кривой, натянутой. Похоже, подумал он, тетя Мэй излишне накручивает себя.
- Тогда ладно, - он вернул ей ласковую улыбку и плечи Мэй отчего-то опустились.
- Тебе пора, - она кивнула, едва только Питер поднялся из-за стола и ссыпал часть орехов в маленький тряпичный мешочек. Пригодятся в дальней дороге. – И Питер, - окликнула она его, когда тот, стараясь унять волнение, подхватил с пола сумку и распахнул дверь. – Прости меня.
Дверь захлопнулась за спиной подростка и Мэй, чувствуя, как по щекам катятся слезы, упала на стул, зарыдав.
-
Огромная тряпичная сумка немного оттягивала плечо, но не казалась тяжелой. Бодрым шагом он направлялся к широкому офисному зданию через улицу. Сказать, что его тетя сегодня была странной, значит не сказать ничего. Безусловно, иногда она шептала что-то загадочное об обещаниях или его родителях, последнее чаще вызывало тошноту и мигрень, но сегодня она была особенно странной. Хотя, возможно, больше драматичной. Лучи утреннего солнца, теплые и ласковые, пробивались сквозь зеленую листву, пятнышками зайчиков падая на серый асфальт. Ровные ряды домов тянулись вдоль по улице вверх, перемежаясь от новых низкорослых каменных домов до старых и высоких, практически древних панельно-кирпичных, сделанных еще в до-альтроновскую эпоху, удивительным было то, как они все еще сохранились на своих местах, но, тем не менее, в них жили люди. Было так странно шагать в одиночестве, когда вокруг не было практически ни души, если не считать тех двоих, тяжело сгорбившихся мужчин, идущих с противоположного конца улицы. Обычно, в это время часть утренних работников уже была на своих местах, другая же часть все еще наслаждалась своим завтраком и до следующего удара колокола не стоило ждать, что хоть кто-то высунет нос за дверь.
Хотелось думать, что этот день станет для Питера особенным, но плоды неуверенности, посеянные еще в глубоком детстве, жужжали под кожей, давая о себе знать. Он не был дураком, и прекрасно знал об этом. У него были практически лучшие оценки среди одногодок, он закончил курсы начальной инженерии и робототехники, был усерден и трудолюбив, но что если все было зря? Вдруг, его предназначением, которое разглядит один из сыновей Великого, Альтрон, окажется рисование или астрофизика, а он окажется не готов?
Шумно хлопая крыльями, с ветки дерева вспорхнула птица, вырвав юношу из задумчивости, если не сказать, немного напугав. Что-то было на краю сознания, но он не мог понять, что. Будто бы теплое одеяло, оно вот-вот должно было накрыть его, оберегая от непрошеных мыслей, но что-то не давало, как будто оно вертелось на языке, но он никак не мог вспомнить. Питер притормозил и поднял голову, вглядываясь в яркое утреннее небо, не запятнанное ни одним облачком. Ах, если бы он мог получить напутствие Великого.
Краем глаза юноша заметил, как две крупных мужских фигуры, наконец, миновали подъездную дорожку, и перешли на его сторону улицы, по-прежнему двигаясь медленно и тяжело. Головы их были склонены довольно низко, а на плечи накинуты широкие шерстяные то ли платки, то ли балахоны, волочащиеся за ними следом, грязные, испещренные свалянными комками и пятнами. Один из них то и дело стрелял глазами по сторонам, не поднимая головы, исподлобья, что на вкус Питера выглядело подозрительно. Внутри заскребло странное чувство, такое же, как когда незакрепленное стекло, которое только собирались установить, накренило порывом ветра. Нужно ли говорить, что после того, как юноша отошел, оно рухнуло вниз, разбившись на миллионы маленьких осколков, искрящихся от падающих лучей солнца.
Распределительный центр находился ровно через дорогу, ему нужно было только разминуться с этими двумя. Возможно, они были пьяны и искали драки, Питер не знал. Решение было принято незамедлительно, ему хватило бы всего лишь обойти их, угомонить тревожное скребущее по внутренностям чувство, просто подняться выше, до другого перехода. Это ничего, если он потеряет несколько минут, и возможно, именно его действия спровоцировали этих двоих. Стоило юноше только лишь повернуться к перекрестку, как те вдруг ускорили шаг, явно нагоняя его.
- Эй, малыш, - голос был глух, словно мужчина не хотел, чтобы его услышал кто-то еще. – Постой-ка.
- Простите, сэр, я очень спешу, - кинул он через плечо, ускоряя шаг. Тяжелые шаги за спиной стали куда отчетливее. Если бы не чувство внутри и странные комковатые, проеденные молью плащи, то Питер мог бы предположить, что парни такого крепкого телосложения, скорее, служители правопорядка или пожарные, а может быть и молодые добровольцы с хорошей физической подготовкой. В школе была пара таких ребят, и все как на подбор, на две головы выше самого мальчика и шире раза в три.