Питер не знает.
*
- Прошу вас, мистер Паркер, аккуратнее, - женщина в белом платье протянула ему тонкую кисть, помогая подняться. – Вот так, не спешите.
Голова все еще немного кружится, и Питер чувствует себя так, словно готов вот-вот упасть. Слабость в теле по-прежнему ощутима, кости внутри его тела ломит так сильно, что думается ему, пока он спал, его скелет вынули и положили на место не меньше сотни раз. Его грудь по ощущениям мягкая и гладкая, он не может остановиться, чтобы не продолжать ее трогать и гладить, словно бы там не торчала огромная железная штука, реактор, но боль по-прежнему такая, будто его пнули в грудь.
Заботливые женские руки, придерживая, ведут его к небольшому светлому диванчику, что расположился прямо за огромной, похожей на саркофаг штукой.
- Меня зовут Хелен Чо. Я задам несколько вопросов, - меж тем, другая женщина помогает устроиться поудобнее, подоткнув под голову подушку и бросив на колени что-то похожее на покрывало. – В первую очередь, нам очень жаль, мистер Паркер, что вы попали в такую ситуацию, - юноша медленно кивает, едва понимая, что вокруг него происходит. Не-Британи пододвигает стул и садится прямо перед ним. – Хорошо, сколько пальцев я показываю?
- Три? – голос Питера неестественно охрипший.
- Вы сомневаетесь, мистер Паркер? – она вздергивает бровь, и он поспешно мотает головой. – Хорошо. Сколько будет 37 в квадрате?
- 1369, - ему требуется лишь половина секунды, чтобы сосредоточится и ответить.
- Что изображено на этой картинке? – она подносит к его лицу листок. На нем, растекшейся кляксой виднеется то ли фигура собаки, то ли гусеницы, но больше из всего он видит здесь именно кляксу.
- С-собака, - он решается на ответ, и женщина кивает, что-то записывая. Странный опрос занимает еще какое-то время, она, то просит поднять руку, то поморгать.
Следующие несколько часов проходят в подобном темпе, - ему задают вопросы, его измеряют, взвешивают, вновь берут кровь, просят сказать, что он видит перед собой, как себя чувствует, и Питер послушно позволяет манипулировать своим телом, пока высокая фигура не возникает в дверном проеме, глядя на сгрудившихся вокруг него женщин в белом мрачным взглядом. Едва завидев его, глаза одной расширяются и та, не способная выдавить из себя ни слова, лишь забавно открывает и закрывает рот, издавая забавные кряхтящие звуки.
- Вы закончили? – звучит мрачно, и женщины, все, кроме самой старшей и темноволосой, бухаются на колени, тихо бормоча приветствия. Питер понимает смысл такого почтения, перед ними стоит ангел, он чувствует, как стынет кровь в жилах и подобно им, сползает со своего насеста, чтобы приклонить голову, но не-Британи удерживает его, исподтишка качая головой, и юноша обходится лишь тем, что глубоко наклоняет голову.
- Да, Великий, - чеканя каждое слово, отвечает женщина, и Питер борется с нарастающим ужасом. Великий? Как такое может быть? Он видел Великого! Тот всегда облачен в доспех, его очи горят синим пламенем, а подле него… Нет, нет-нет-нет. Глаза этого человека были такими же синими, как небо, и если не считать теперешней одежды, там, на улице, он был облачен в серебро. Этот мужчина был не просто ангелом, одним из детей Великого, а самим Великим, а Питер его не признал.
- Питер? – он даже не почувствовал, что кто-то стоял перед ним. Теплые пальцы зарылись в его волосы, мягко поглаживая, утешая, а голос словно бы мурлыкал. – Дыши медленно.
Возвышаясь, словно титан, глядя на него глазами, что прожигали саму человеческую сущность, там стоял Великий, всевышний Бог, принесший мир и благословивший их Благим Даром. Падающие лучи закатного солнца из-за его спины наполняли саму сущность мужчины золотисто-багровым оттенком, его темные волосы блестели на свету, а мягкие губы растянулись в ухмылке. И глядя на него сейчас своими расширившимися от ужаса глазами, юноша мог с уверенностью сказать, что перед ним не человек. Люди не были такими, они были слабы, беспомощны и глупы рядом с величием, которое источало это высшее существо. Не смотря на слабость в костях, на боль в грудной клетке, Питер нашел в себе силы скатиться вниз, и подобно женщинам, стоявшим на коленях и смотрящим в пол, он упал перед своим Богом.
- М-милостивый Бог, - пролепетал подросток, и едва прикрытый больничной рубашкой, он склонился так низко, как только мог, целуя край его доспеха. Тот, словно неохотно поддаваясь, пополз в разные стороны, едва только губы юноши коснулись металла, открывая доступ к тому, что было за ними. По комнате, заменяя собой тяжелый больничный запах лекарств, взамен поплыл знакомый терпкий, с намеком на сладость аромат.
- Как ты себя чувствуешь, малыш? – сказано было напряженно, мурлыкающе, от чего по спине Питера побежали мурашки.
- Прекрасно, Великий, я так благодарен за исцеление, - бормоча, он щекой прижался к ноге мужчины, чувствуя, как броня великодушно открывает свой доступ к теплу тела. Если бы Питер поднял глаза, он бы увидел, как фосфоресцируют глаза мужчины, как тот облизывает губы.
- Действительно? – мужчина бросает взгляд на докторов, и те поспешно кивают.
- Мистер Паркер был полностью очищен от отравляющего воздействия вибраниума, он так же хорошо справляется с последствиями введения реактора. На данный момент его тело в полном порядке, Колыбель полностью исцелила его. Старкнаниум был запущен в его кровоток и поддерживает экстремис на нужном нам уровне.
- Хм, - мужчина скептически вздернул бровь, пристально глядя на скрючившихся перед ним в немом ужасе женщин.
Питер всхлипнул, не в силах сдерживать рвущееся наружу чувство радости, смешанное с высокой дозой адреналина, бьющейся в его голове. Его благословили. Экстремис был в его теле, а значит, отныне он был одним из тех, кто был в услужении у Великого.
- Пожалуйста, скажите, какова моя судьба, Великий, - отчаянно зашептал подросток. – Как я могу быть вам полезен?
Это была последняя капля. Мужчина резко вздернул Питера вверх, ощущая, как его кожа прожигает в нем эндоброню, и впился в слегка влажные розовые губы, обводя те языком.
- Полезен, малыш? О, ты больше, чем полезен, - зубы впились в его язык, слегка надавливая. – Ты ведь даже не знаешь, насколько ценен, не правда ли? – руки Великого толкнули его тело на светлый диванчик. – Все вон! – рыкнул он, не оборачиваясь.
Женщины, подхватив свои записи и инструменты, вскочили с колен, и одна опережая другую, бросились вон из кабинета, и лишь старшая из них медленно распрямилась и, одарив Великого странным взглядом, медленно покинула их. Тяжелые автоматические двери с шипением захлопнулись, оставив Питера наедине с Богом.
- Ну, надо же, какой ты послушный, - костяшки пальцев нежно коснулись его щеки, и подросток почувствовал, как сильнее бьется его сердце. – Я думал, ты вырастешь маленьким бунтарем. Они ожидали от тебя многого, ты знал? – Питер прикусил губу, подавив нарастающую дрожь. Мужчина присел перед ним на колени. То, что было тяжелым доспехом, покрывающим каждый участок его тела, вдруг поблекло. Оно, словно густая пластилиновая масса, жирными каплями потекло по его телу, впрочем, не успев даже коснуться пола, исчезало под одеждой, будто вода, впитываясь в ткань. Юноша склонил голову, прижавшись щекой к теплой ладони, наслаждаясь прикосновением.