Ничего, недолго тебе осталось, с вызовом посмотрела в глаза мертвецу, чьё тело не разложилось окончательно лишь благодаря самоотверженному труду бактерий.
Леонид протянул ей продолговатый кристалл в виде небольшой серьги посредственной работы из изумруда.
— Что? — расхохоталась девушка, только этого не хватало, мертвяк подкатывает к ней.
Лицо того не выражало ни каких эмоций, наверное уже просто не способно на это. Леонид жестом показал что бы она нацепила серьгу себя в ухо.
— Нет, — с ненавистью глядя на него, отвергла предложение.
Тогда Леонид решил более не тратить время на пустые разговоры, цепко схватив её ледяными руками, не обращая внимание на громогласное верещание, он вытащив украшение из правого уха Вельды, вставил ей изумрудную серьгу. Затем отшагнул назад. Мочку уха чуть ныла от слабой боли, девушка поморщившись, дотронулась до серьги, затем посмотрев на кончики пальцев разглядела немного крови.
— Теперь можешь меня слышать, — раздался приятный баритон в правом ухе. Вельда уставилась на Леонида, затем осторожно потрогала серьгу.
— Это вроде модуля как у адаптов? — неуверенно спросила она.
— Да, — кивнул мертвяк, с головы слетел небольшой клок волос, — обеспечивает связь между моим нейромодулем и тобой.
— А другие могут меня слышать? — Вельде показалось это опасной затеей, зачем он вообще дал это ей?
— Могут, если сама захочешь, им можно управлять, подключение к нейросети через мозговые сигналы. Только учти, войдя в сеть, сразу себя выдашь, — предупредил он.
— Тогда зачем ты дал мне его? — Вельда недоумевала всё сильней, решительно не понимая хода мыслей мертвяка.
Леонид застыл, его белёсые глаза чуть подрагивали — Чтобы у тебя был шанс.
Вельда разозлилась — Шанс на что? — вскочила, не заметив как в приступе охватившей злости спихнула тарелку на пол. Пластиковый круг шлёпнулся вниз, разбросав овощи в стороны. Невесть откуда вынырнул робок уборщик и деловито зашумел под у них под ногами. — Мне всё равно конец! Либо вы убьёте меня, либо продадите какому-нибудь извращенцу или хуже того…, - тут ей стало дурно вспомнив рассказ Брайана о Ганимеде. Зажав рот руками, медленно села обратно, по лице текли слёзы.
Робот убрался восвояси. Леонид достал из нагрудного кармана куртки розовый платок. Довольно старый, это заметно по потёртости ткани, а в местах сгиба он продырявился. Края аккуратно вышиты петлёй, местами неровной. Леонид поднёс его к глазам девушки и осторожно начал вытирать слёзы. Та с нескрываемым отвращением оттолкнула от себя его руку, платок раскрылся и она увидела вышитое сердечко с большими буквами на незнакомом языке. Это заставило её остановиться.
— Подарок матери, единственное что связывает меня с ней, с моим прошлым, — баритон чуть дрогнул. — Я родился на Ганимеде, как раз от женщины, участь которой только рожать. Сколько у неё было детей и сама толком не знала, но я единственный кто нашёл её, единственный кто хотел встретиться с ней, единственный кто назвал её мамой.
Вельда заморгала мокрыми ресницами, и поддавшись настроению, взяла платок из руки Леонида.
— Она была счастлива увидев меня, счастлива, что хоть кто-то воспринимает её как человека, а не как живой инкубатор. Когда я появился на свет, учитывая мои превосходные физические данные, отправили учиться военному ремеслу, я должен был стать солдатом секты, бойцом который будет служить епископам, и без сомнения отправлять на тот свет тех, кто попытается оспорить их власть. В пятнадцать лет уже был настоящим убийцей, на Ганимеде как раз началась заварушка между правительством Теократии и Либеральным Государством, непонятно вообще как эти две системе умудрились оказаться в одном мире и по сути поделить планету поровну. Получив ранение, оказался в госпитале, врач лечивший меня, родился от той же женщины что и я, но разумеется не испытывал ко мне родственных чувств. Не знаю как так вышло, но я уговорил его устроить встречу с нашей матерью, он сумел это сделать.
Леонид сел напротив Вельды, та притихла, слушая исповедь мертвеца.
— Она уже не могла толком двигаться, постоянные роды катастрофически навредили её тело, оно распухло и передвигаться могла только в кресле. Увидев меня, сразу поняла кто я, и долго плакала. Её голова лежала у меня на плече, — бледная рука со сморщенной кожей легла на правое плечо Леонида, — и тогда впервые понял смысл слова счастье. Мне не хватало подобного, просто иметь рядом родного человека. Те дни, пока находился в больничном комплексе, каждый день приходил к ней, мы разговаривали часами, смеялись, мечтали. Она хотела увидеть мир за пределами ферм, где тысячи женщин только и делают что рожают. Она хотела насладиться жизнью Но однажды, придя к ней в палату, — ладони медленно сжались в кулаки, даже Вельда почувствовала дикую боль идущую от полумертвого тела, — не обнаружил её. Оказалось мою мать увели на ликвидацию, правительство Теократии не содержит людей не приносящий пользы государству, мою мать умертвили как больное животное, а её тело пустили в переработку, ни что имеющее ценность пропасть не должно. Лишь этот платок, — Леонид протянув руку, забрал платок у девушки, — остался лежать на её кровати, она шила его для меня, — бережно сложив, вернул в нагрудный карман.