Так же, как и вчера, вокзал в минуты опустел. Никого вокруг. Осталось сойти с перрона, войти в тоннель, пройти немного тёмной, пыльной дорогой вдоль шпал, ещё немного… Гравий неприятно скрипел под ногами. Лена шла молча. Несколько раз она останавливалась. Её рвало. Дима уговаривал, успокаивал, обёщал, что скоро всё изменится, всё пройдёт, что боятся уже нечего, осталось совсем чуть-чуть, она должна потерпеть… ради ребёнка…
Вот люк. Именно тот, к которому они шли. Их спасение. Лена присела на рельсу. Дима пытался открыть крышку. Невероятно тяжело. Сейчас он поищет что-то длинное и крепкое в роли рычага. Уже нечего бояться…
"СТОЙ!" – эхом пронеслось по тоннелю. Смертоносным громом раздался выстрел. В нескольких шагах от Лены с потолка посыпалась штукатурка.
Голыми руками Дима вцепился в двухсот килограммовый люк. Его жена подбежала на помощь. Вперемежку с доносящимися криками, гремели выстрелы… Крышка нехотя поддалась. Проржавевшая лестница – единственное спасение.
Сквозь вонь помоев и писк крыс…
Хлюпая ботинками канализационные лужи, бежал Дима, таща за руку плачущую Лену.
– У тебя идёт кровь. Надо перевязать… Димочка… Пожалуйста… Давай остановимся… Умоляю… Её очень много… ОЧЕНЬ…
– Потерпи… Потерпи… Они нас так просто не отпустят! Не останавливайся!
– Но тебя ранили… – рыдала она, – ты весь в крови!
– Ничего… Прорвёмся… Слегка задело… – продолжал тянуть её, – осталось совсем чуть-чуть… Потерпи… Это – царапина всего лишь… Не переживай.
– Но Дима!
– Ничего, ничего, страшного… – Врал он. Бежать становилось всё тяжелее… В глазах темнело…
– Димочка!
– Осталось совсем чуть-чуть… За тем поворотом – слив!
– Я люблю тебя… – прошептала она.
– Я тож… – Смертоносным эхом прогремел выстрел. Пунцовый фонтан пулей вырвался из его груди.
– ДИМА! ДИМОЧКА! ДИМА! НЕ УМИРАЙ, СЛЫШИШЬ? МОЛЮ ТЕБЯ!
– Беги! осталось чуть-чуть… – истекая кровью на полу, молил Дима, – спаси нашего Серёжу…
– Я не брошу тебя! Нет! Никогда! – Обняв умирающего мужа, рыдала Лена.
– Они и тебя убьют… – угасающим, хриплым голосом молил он, – беги!
– Я не брошу тебя… Ты очухаешься… – Она сорвала рукав рубашки и принялась перебинтовывать рану убитого мужа…
Отдышавшись, сержант заметил:
– Гляди, макрощель своего хахаля не бросает! Любит… Какого хера залетела, спрашивается? Дура! Из-за неё перспективный член общества погиб!
– Не по уставу говоришь, Санёк, не по уставу. Надо вежливо спрашивать…
Лейтенант подошёл к телу убитого его пулей Димы и сильно толкнул Лену ногой…
Она подняла испуганные, отрешённые глаза на блюстителей правопорядка.
– Елена Борисовна Воробьёва, Сержант Быков вас спросил, зачем это вы забеременели? Ведь не положено по законодательству! Вы про контрацепцию никогда не слышали?
Лена не отвечала. Взгляд её выражал больше безразличность, чем страх.
Лейтенант ударил кирзовым сапогом по её заплаканному лицу. Лена упала на спину. Не шевелилась…
– Вы… это… она… откопытилась?
– Нет, Быков, не видишь, что дышит? Пока ещё…
– Что будем делать?
– Что-что? В отделение тащить? Задолбаемся… Как ты её по лестнице переть будешь?
– Тогда, может, как с прошлой?
– Эт можно… – Потирая руки, воодушевлённым голосом заявил Лейтенант. – Воняет тут, правда. Эротики никакой…
– А я не против… Щель она симпотная…
– Но-но-но! Полегче, парниша, полегче! В порядке очереди! По старшинству…
…
За разговором двух мужчин в чёрной форме наблюдали безразличные глаза Лены.
– Чё? Пристрелить, как собаку?
– Не-а…
– А вдруг, она в себя придёт и в город вернётся? Нам тогда по шеям начальство надаёт! Давайте, я с ней по быстрому… – Передёргивая затвор АКСУ-74, заявил Быков.
– Отставить! Понравилась она мне! Романтику во мне разбудила. Пусть ещё немного поживёт…
– Но она меня обрыгала!
– Впервой, что ли?
– Так что будем делать?
– Выкинем её в слив. Пусть в речке-вонючке побарахтается…
– Но ведь лучше – сразу пристрелить?
– Вот такой я романтик…
Лейтенант схватил за ногу лежащую в канализационной луже девушку, возбудившую в нём романтика и поволок к сливу… Лена и не думала сопротивляться. Вернее сказать – она вообще ничего не думала…
– Я не забуду тебя… до сегодняшнего вечера… – с этими словами он толкнул её в слив.
И действительно – вечером, в постели с женой, лейтенант не вспоминал о Лене…
3