— Как у обычных людей. Сомневаюсь, что обычные эмоции, переросшие в кошмары, тебя удивят, — хмыкает, не улыбаясь.
— Нет, если они касаются тебя, то точно удивят, — Нико будто норовит проникнуть в её голову с помощью одного лишь взгляда. И по совершенной случайности Мари замечает, как холодеет воздух вокруг них.
— Смотри не лопни, пышка черноволосая, — цедит сквозь белоснежный ряд зубов, щуря глаза со змеиным предубеждением.
— А ты поумерь свой пыл, королевна, — не отступает сын Аида, лишь ближе придвигаясь к ней, садясь совсем на край койки. Смотрит, выжидает. Ждёт, пока лопнет её терпение.
Но так и не понимает, насколько чуждо этой девушке само ярое выражение эмоций. Внутри — фонтан, снаружи — лёд. Всё просто, это — обычная стратегия существования, да такая, что оставляет многих в заблуждении.
— Тьма. Смерть. Пустота. Заблуждение. Потерянность. Ничего особенного, — фыркает Мари, считая, что игра вовсе не стоит свеч.
— Сомневаюсь. Теряешь себя или близких? Тьма наступает, причиняет боль? — спрашивает Нико, моргая.
— Второе. И ни одно. Зовёт за собой, — отвечает она вновь меланхолично. — Я дочь Аида? — ди Анджело кивает. — И что я могу?
— Это мы узнаем в этом путешествии, — вздыхает Нико. — Но для начала, поставлю тебя в известность, что формально я, Перси и Лео не должны быть с вами. Но так как нам плевать на пророчество, а точнее меня слишком интересует само твоё существование, а Перси не бросит новоиспечённую сестрицу, то мы едем вместе с вами. Были у тебя вспышки агрессии или энергии?
Мари чувствовала, что поездочка предстояла весёлая и лишь поэтому состроила секундную гримасу.
***
— Чего так заскучал? — звучит где-то рядом голос заметно повеселевшего Лео Вальдеса, что так и остаётся в коридоре вместе с Питером. Стивенс поджимает губы, рукой придерживая лямку наспех сложенного для путешествия рюкзака. Незаинтересованным взглядом смотрит за окно, на быстро движущийся мимо них ландшафт. Они едут на север, и так поэтично можно было бы это описать скорее глубокой зимой, нежели в самую середину мая. Всё цветёт и благоухает, но не особо впечатляет Питера. Хоть он и высоко ценит саму ценность природы и жизненных моментов. — Ты же сын Гермеса, а они обычно такие озорные, — хмыкает сын Гефеста рядом, хлопнув его по плечу.
— Я особо не похож на своих сводных братьев и сестёр, — одним пальцем поправляет очки на переносице, переводя взгляд на собеседника. — Как вышло так, что вы с Перси и Нико всё же решили поехать, хоть фактически Хирон запретил вам это делать, м? — выгибает одну бровь, едва заметно улыбаясь.
— Эти двое решили последовать за своими внезапно объявившимися сёстрами, а без моей помощи вы точно либо где-то застрянете, либо угодите к монстрам, — с усмешкой на губах произносит Лео, подмигнув. — Как же без великого Лео Вальдеса, а?
— Никак, — вторит ему Стивенс, передёрнув плечами. А тени перед глазами всё сгущаются, хоть и серость дней слегка уходит. На ничтожно маленькие секунды.
Его предложение помочь пожалуй самой холодной особе в округе — Мари — было успешно отклонено ею же, да ещё и сопровождено ледяным взглядом, а-ля «отлынь, гнида». Нет, Питер-то не был особо душкой, да и занудностью особо не отличался, но навязываться никому вовсе не хотел.
Вовсе.
Но так вышло.
Выходило порой.
Или он перебарщивал.
Всё всегда сложно. С этим. Со всем, что касается его самого.
***
В двухместном купе девушек Мари и Нико так и остались беседовать, изредка гавкая друг на друга. Лео предпочёл вновь начать крутить что-то новенькое в своих руках в компании Питера, что наблюдал за сменяющимся ландшафтом за окном. А вот Перси и Лили, находящиеся отдельно от всех, зашли в четырёхместное купе парней, оба аккуратно присаживаясь. На защёлку, как сделал это ранее Нико, Перси закрывать не собирался, а лишь приветливо вновь улыбнулся сестре, которая почувствовала себя кому-то необходимой.
С широкой улыбкой она разглядывала своего брата, чувствуя зарождающуюся в самом сердце эйфорию, что прямо сейчас целиком заполняла её тело.
— Я дочь Посейдона? — спрашивает, будто витая в облаках. Невольно улыбается, будто чувствуя себя на седьмом небе от счастья — наконец они вместе с Мари убежали от их обычной рутины. И это же… Прекрасно! Наконец Вуд развеется, да и Лили уже порядком наскучила эта школа.
— Да. И моя сестра по совместительству, — чешет затылок Перси. Замечает, как Лили чуть прикусывает нижнюю губу, хоть и всё ещё улыбается.
— Круто, — восхищённо произносит девушка, моргнув. Глаза так и светятся каким-то неистощимым, чистым светом. — А как вообще в этом вашем лагере живётся? Хорошо? — в мыслях уже будто выстраивает своё будущее, что неотрывно связано с Лагерем Полукровок.
— Классно, — продолжает Перси. — Я, конечно, в последний год там появлялся редко, но раньше приезжал туда каждое лето.
— Я слышала, что некоторые там живут постоянно, — проговаривает Лили, заинтересованно глядя на брата своими большими синими глазами.
— Есть такое дело. Только у меня фактически раньше был тот же случай, что и у Питера — моя мама живёт на Манхэттене, поэтому раньше я жил с ней. А теперь уже мы с Аннабет… — Перси осекается, сглотнув.
— Продолжай. Не хочу тебя огорчать, — вновь, но теперь сочувственно улыбается Лили. — А познакомишь меня как-то с ней? С твоей мамой.
— Конечно, — поспешно соглашается Перси, натянув улыбку на лицо. И всё же где-то в задворках сознания остаётся обычно волнение о родном человеке, которому сейчас вряд ли хорошо. Он попросил старосту домика Гекаты, Лу Эллен, приглядывать за Аннабет и периодически писать об её состоянии, даже если то не будет меняться.
— Продолжай, — тянет гласные Лили, нетерпеливо покачиваясь. Словно маленький ребёнок в теле 16-летней девушки. И из-за этого зрелища Перси вновь усмехается, говоря:
— Много людей круглогодично живут в лагере. Аннабет тоже раньше это делала, но теперь мы вместе. Нико ди Анджело, теперь ты его знаешь, — большим пальцем левой руки указывает себе за спину, намекая на купе, где сейчас находятся Нико и Мари, — вообще шляется где-угодно. Только в последнее время он весьма близок с Уиллом Солласом, старостой домика Аполлона, поэтому и приходит в лагерь чуть ли не каждую неделю. Поэтому многие в лагере теперь остерегаются домика Аида ещё больше, ведь самый страшный по их меркам полукровка вернулся.
— А ты не боишься? — прыснув со смеха, спрашивает Лили, хватаясь за живот.
— Нет, — серьёзно отвечает Перси, но с улыбкой. — Мы с Аннабет и Талией Грейс нашли его, когда мне было 13. Ему тогда было примерно десять, он был так мал для тех событий.
Перси вздыхает. И вновь Лили нетерпеливо говорит:
— Расскажи поподробнее, что вообще с тобой было. Мне так интересно узнать своего брата!
И Джексон говорит. Много, так проходит час. Практически обо всех своих приключениях, порой даже вдаваясь в подробности. А Лили восхищённо слушает, кивая и улыбаясь.
Перси рассказывает обо всём: о встрече с Нико и его погибшей сестре. О Бьянке он просит пока Лили не говорить Мари, ведь это — личная тайна Нико, и, лишь когда сам ди Анджело захочет открыть эту тайну, тогда он и расскажет Вуд. Кстати о ней.
Мерное покачивание, тихий грохот где-то вдалеке — родная атмосфера поездов успокаивает Мари Вуд, что, прислонившись лбом к прозрачному окну, слушает краткий и слегка жесткий голос ди Анджело. Парень рассказывает медленно, размеренно, будто лениво пытается преградить правде, что неестественно льётся из его рта, путь.
Нико видит полностью незаинтересованный взгляд молчаливой спутницы, но чувствует тихое, исходящее от Вуд, смирение. Зверь внутри девушки постепенно успокаивается, слушая речь Нико.
— Хейзел Левеск, тоже теперь твоя сестра. Хейзел — дочь римской ипостаси Аида — Плутона, — Мари на секунду хмурится, а затем переводит взгляд потемневших глаз на черноволосого. — Они с Фрэнком, сыном Марса, римской ипостаси Ареса, живут в лагере Юпитера, который, собственно, находится на самом западе, недалеко от Лос-Анджелеса, в Южной Калифорнии.