— Нет, мы просто приняли те штампы, которыми нас наградило общество, — Стивенс говорит то, что думает, и сейчас это кажется правильным. Их разговоры полны их мыслей, это почему-то тоже кажется слишком правильным. Будто они взаправду бегут от правил этого мира, выставляя всё так, как они видят это сами. — Это похоже на безысходность.
— Надо же, — медленно произносит девушка чуть отрешенно, отчего невольно кажется, будто она теряет интерес к разговору и собеседнику в паре сантиметров от неё. — Ты любишь меня веселить, ведь так? — внезапно спрашивает, облизнув губы.
— Мне нравится, когда ты кажешься несерьёзной, — усмехается Питер, выгибая брови.
— Правда? В этот момент, — она кажется наивным ребёнком, которого слишком интересует ответ. Но это — лишь иллюзия.
Так много «кажется» и так мало ясности в их жизнях.
— Чистая правда, — улыбается он ей искренне.
— Ты романтик, Питер, — она поднимает правую руку, пальцами касаясь его скулы. Ведёт медленно вниз, аж до подбородка. — Оставайся таким, иначе смоюсь ещё куда-то, — усмехается, заговорщически глядя на него.
— Кто сказал, что ты сумеешь ускользнуть от меня? Уж скорее это я сделаю, — она одёргивает руку, показательно резко произнося:
— И в тот же момент окажешься взаправду где-то в районе Полей Асфоделей, — а вот и черты дочери Аида, вот тебе и реальные гены.
— Угрожаешь, — не воспринимает угрозу в этот раз, как и в предыдущие.
— И не боюсь, — она самодовольно поднимает подбородок.
— Коварная, — его руки оказываются где-то в районе талии Мари.
— Какая есть, и, похоже, тебя всё устраивает, — она в свою очередь вновь касается ладонями его плечей, легко сжимая. Всё это время тихо смеётся. Смотрит в глаза, пока он смело отвечает, вновь намекая на кое-что другое:
— Брось смеяться, Мари, — он притягивает её ещё ближе, заставляя тут же оробело произнести:
— Это принцип жизни, — и где она берёт столько гордости?
— А что ж ты скромничаешь? — он усмехается, щуря глаза и играя бровями. Она вмиг серьёзнее, отвечая:
— Питер, не время для игр, — сжимает губы в тонкую полоску, но уголки их всё равно направлены вверх.
— Кто сказал, что я играю? — девушка легко вздрагивает, чувствуя, как их тела соприкасаются уже во многих местах. — Твоя чуйка, похоже, ошиблась.
— Она не ошибается, — обиженно отвечает, чувствуя, как что-то тут же больно колет в мыслях.
— Наивная, — усмехается Питер.
А Мари понимает, что не может ничего сказать, всё продолжая смотреть в его глаза. Их взгляды не отрываются друг от друга, а немой вопрос каждого так и застывает на губах.
Горло пересыхает, отчего оба сглатывают.
Взгляд вверх. Борьба где-то внутри грудной клетки, нервное облизывание губ.
Мари задыхается. Восхищённо смотрит на человека напротив, наконец чувствуя, как душу наполняет энергия.
Тонет в серых глазах, будто в прохладном небе.
Потрескавшиеся, бледные губы оттенка красного вина.
Не чувствуя ничего, всё равно думает, что это какое-то чудо.
Так странно, но одновременно с этим и легко.
Питер целует её нежно. Она закрывает глаза, сжимая пальцами курчавые тёмные волосы. Сладкие губы манят, заставляют девушку практически всем телом прижаться к телу Стивенса.
Будто в долгом полёте, когда ты остаёшься наедине с чем-либо.
Они вдвоём, и пусть весь мир подождёт.
Их движения неспешные, но осторожные. Будто боящиеся навредить.
Но в то же время отчаянные. Оба хотят забыться в друг друге.
Всё быстрее и быстрее, будто бы время для них вскоре иссякнет. Смятение, напряжение, благоговение.
Всё чувства сливаются в один сплошной поток, что заставляет задыхаться от недостатка воздуха.
Мари поднимает живой взгляд на Питера, тот отвечает лишь лёгким восторгом, теперь уже скользя ладонями по телу дочери Аида.
Томный выдох где-то в районе его уха. Хаотичные движения ладоней Мари, что так и тянется вверх — к нему.
И вновь Стивенс целует её, чувствуя вкус бархатных губ. Поглаживает большими пальцами нежные щёки девушки, испытывая трепет.
Три шага назад. Взгляды, что встречаются где-то между ними.
Осторожно ложатся на кровать. Продолжают целоваться, попутно раздеваясь. Мари через голову резко стягивает футболку, цепляя волосы, что затем медленно каскадом рассыпаются по плечам.
Забыть обо всём.
Любить и быть любимым.
И потеряться в ком-либо до конца веков.
Снимает лифчик, откидывая куда-то далеко. Невольно чувствует холод, но затем Питер вновь приближается к ней, целуя.
Мари кажется холодной, он — горячим. Ей становится тепло, отчего они так и не отдаляются друг от друга, постоянно соприкасаясь голыми телами.
Номер закрыт, никто не посмеет потревожить их в ближайшее время.
— Ты хочешь этого? — шёпот Питер тихий, но она так же тихо отвечает:
— Да, — разгорячённые губы накрывают её, заставляя дугой изогнуть спину, потянувшись к нему.
Эта ночь становиться их ночью. Не обычным временем для сна, а скорее моментом долгожданной разрядки обоих.
Мари и Питер тонут друг в друге, в этой внезапно возникшей между ними маленькой бесконечности.
Комментарий к Глава 19
Извините за долгое отсутсвие(
Могут быть опечатки. Осталось только 2 главы + Эпилог, так что дело близится к концу…
========== Глава 20 ==========
Ухмылка на лице Мари расцветает как-то по-странному легко. Свежий воздух, редкие просветы тёплых лучей солнца меж крон деревьев — только природа и они сами.
И плевать, что прямо сейчас дыхание к чертям сбивается, ведь они только и делают, что стабильно идут в гору в течении последнего часа.
— Перси, ты точно не засклерозничал? — усмехается измученно Лео, явно пребывая в раздраженном состоянии. — Смешно, но я уже выдохся — видать, на раннюю пенсию выходить надо, — он показательно хватается за спину, издавая стон.
В паре метров справа Лили заливается смехом, Дин рядом с ней делает то же самое.
В мыслях Мари невольно сравнивает этих двоих, находя слишком много схожестей. Вот уже давно она подмечает, что они в самом деле очень похожи друг на друга.
— Почему ты улыбаешься? — внезапно спрашивает Питер, заглядывая в тёмные глаза девушки с лёгким недоумением. Только на секунду на лице Мари замирает лёгкое замешательство. Затем, сообразив, она фыркает с сарказмом, глядя на его чумной взгляд и взъерошенные волосы:
— Ты сейчас слишком смешной, — озорной огонёк вновь загорается в её глазах. Питер поджимает губы, в лишний раз взъерошивая тёмные волосы.
— Ты ведь никогда не улыбаешься, — припоминает ей сын Гермеса, мысленно прокручивая воспоминания последней недели. Возможно, он ошибается, но всё же большею частью он прав.
— Это разве стало официальным запретом? — их короткий разговор заканчивается этой фразой Мари, ведь Питер уже не слышит его, уходя глубоко в свои мысли.
Неделя, или чуть меньше. Им понадобилась всего неделя, чтобы начать относительно доверять друг другу, чтобы увидеть в друг друге интересных людей, достойных их внимания.
Тэд ушёл, но правдой ли были его мысли о том, что он — пятый лишний в этой компании? Быть может, всё это было глупой ошибкой, а на самом деле они имели некую связь.
Смешно, правда. Но создаётся такое странное впечатление, будто их судьбы в будущем вновь пересекутся. Хреновы пророчества большею частью правдивы, как бы всем не хотелось, чтобы они были таковыми.
Мари и Питер. Дин и Лили. Тэд и они.
Почему он всё никак не может понять, что его волнует? Странное поведение и состояние Мари, или сами слишком быстро происходящие события?
Или хреново яблоко в рюкзаке Перси?
И где твоё спокойствие, Стивенс? В окно улетело вчерашней ночью, да?
А ведь никто так и не узнал, что произошло между ними…