Руки Паолы так сильно сжали подлокотники кресла, что ее пальцы побелели.
— Это… действительно так? — спросила она срывающимся голосом.
Кэллаген кивнул.
— Но это еще не все, — продолжал он, отпив немного виски. — Ваша любящая риск сестра устроила свои дела так славно, что, кроме обвинения в краже, ей может быть предъявлено обвинение в убийстве!
— Боже!.. — Лицо Паолы было бледным, как полотно. — Этого не может быть! — воскликнула она с отчаянием. — Скажите, что это не так! Вы представить себе не можете, как я тревожусь за Ирен!
— Я тоже тревожусь, — мрачно проворчал Кэллаген, — но не за нее.
— А за кого же?
— За вас! — Он подошел к столу и взял сигарету из шкатулки. — Я выполню то, что вы мне поручили. Видите ли, я намерен заработать эти двести пятьдесят фунтов.
— Но почему вы тогда вернули Ирен тысячу фунтов?
— О, это совсем другая материя! В некоторых случаях я очень щепетилен с клиентами. Полагаю, вы были бы удивлены, узнав, что я способен для них сделать… при определенном стечении обстоятельств.
Казалось, Паола несколько успокоилась.
— Скажите, мистер Кэллаген, — обратилась она к детективу, — что за убийство вы имеет в виду и какое отношение оно может иметь к моей сестре? Ирен не может быть связана с убийством, это невозможно!
Кэллаген печально усмехнулся.
— Вы так думаете? Да, сестры нередко ошибаются, когда считают, что хорошо знают друг друга… Вот и вы, разумеется, полагаете, что отлично знаете Ирен. Она представляется вам очень славной современной девушкой — умной, проницательной, деятельной… ну, может быть, немножко импульсивной и склонной к авантюрам. Но на самом деле она не такая. Ирен — женщина, готовая использовать любые средства для достижений поставленной целя. Я не уверен в том, что после того как я скажу все, что намерен сказать, вы по-прежнему будете любить ее!
— Говорите, — сказала она негромко. — Я готова ко всему.
— Ну что ж…
Кэллаген взглянул на свой стакан. Он был пуст. Проследив за взглядом детектива, Паола встала, чтобы налить ему виски. Кэллаген отставил стакан на каминную полку, а затем неожиданно обнял ее за плечи и, притянув к себе, поцеловал в губы. Она не имела возможности воспротивиться этому, да и не стремилась. Поступок Кэллагена, казалось, не был для нее неожиданностью.
— Могу ли я спросить вас, — сказала она наконец, — почему вы это сделали? Это стиль работы «Сыскного агентства Кэллагена» или побочное действие виски?
— Какая разница! — Он улыбнулся. — Поцелуй в сложившейся ситуации был просто необходим. Я не говорю о том, что он доставил мне огромное удовольствие… и не будет включен в те самые двести пятьдесят фунтов.
Паола окинула его внимательным взглядом, а затем, вздохнув, покачала головой.
— Не могу понять, как вы ухитряетесь заставить меня делать то, что вы хотите… Сперва я позволила вам среди ночи войти ко мне, потом допустила, чтобы вы меня поцеловали… И я почему-то не сержусь на вас, хотя вообще-то должна была просто указать вам на дверь! Почему?
Его глаза блеснули.
— Полагаю, — сказал он, — что на ваш вопрос трудно ответить однозначно. Возможно, все происходит так, как происходит, просто потому, что вы — замечательная женщина. А может быть, дело в том, что вы чувствуете, возможно, подсознательно, что я здесь нужен, что мое присутствие для вас желательно… Вы можете не поверить моим словам, но так может быть.
— Вы сказали, что ваше присутствие желательно… Что вы имели в виду, мистер Кэллаген?
— Вам лучше присесть, миссис Дэнис. Сейчас я вам все расскажу… Однако должен вас предупредить, что мои слова не доставят вам удовольствия.
— Я была бы дурой, если бы сомневалась в этом.
Она вернулась к креслу и, опустившись в него, сложила руки на коленях.
— Приятно видеть женщину, умеющую владеть собой, — сказал Кэллаген. — Мне кажется, что если бы вы даже умирали от страха, то сумели бы не обнаружить этого. Вы — молодчина, и я надеюсь, что вы так же будете вести себя и дальше.
— Что с Ирен, мистер Кэллаген? Где она? Я не сомневаюсь, что вам это известно.
— Вы не ошиблись. Ирен сейчас ничего не угрожает. Она далеко от Лондона, в маленьком городке, где остановилась во вполне сносном тихом отеле. Это я настоял на том, чтобы она уехала отсюда. Лондонский климат сейчас вреден для нее, поверьте мне. Когда ситуация изменится и ей можно будет вернуться, я поставлю ее в известность об этом. — Ее лицо просветлело.
— Боже, как я счастлива, что с ней все в порядке! Но вот что меня беспокоит: провинция — это не ее стихия. Ее тошнит от тихих провинциальных отелей.