Все, кто поднимался с ним, прекрасно выглядели в своих маскарадных нарядах — здоровые мужчины и розовощекие, полные сил женщины. Хендерсон остановил взгляд на одной из них. Какая прекрасная шея, нежное горло! Он скользнул взглядом по полным, гладким рукам женщины и долго не мог оторвать от нее глаз. Потом он обратил внимание на то, что все отодвинулись от него. Они стояли, плотно прижавшись в углу кабины, словно боялись его гримасы, исказившей лицо, его черного плаща. Разговоры прекратились, все напряженно молчали. Женщина посмотрела на Хендерсона, видимо, пытаясь что-то сказать ему, но в это мгновение лифт остановился.
Происходит что-то странное. Сначала реакция водителя, теперь взгляд этой женщины. Может быть, он слишком много выпил?
Но на размышления уже не осталось времени. Он увидел Маркуса Линдстрома собственной персоной.
— Что это такое? А, инфернальный злодей! — Линдстром, как всегда бывает на таких вечеринках, уже изрядно выпил. Хозяин маскарада словно был окружен завесой алкогольных паров.
— Хендерсон, дружище, выпей! А я — прямо из горлышка! Я просто опешил при виде тебя. Как тебе удалось так загримироваться?
— Ты что! На мне нет ни капли грима!
— Ох! Неужели? Как глупо с моей стороны.
Хендерсон наблюдал за Линдстромом. Тот с испугом отшатнулся от него. В глазах хозяина дома появилось что-то, похожее на панику. А может быть, просто алкоголь ударил в голову?
— Я… я… Потом увидимся, — невнятно пробормотал Линдстром и стал пятиться назад. Он быстро отвернулся от Хендерсона и направился к другим гостям. Хендерсон сосредоточенно смотрел на мясистый загривок Линдстрома. Вот его толстая белая шея, тесный ворот стягивает ее, складки кожи сильно выпирают. Там проходит вена. Она призывно пульсирует на шее смертельно перепуганного Линдстрома.
Хендерсон остался в прихожей один. Вечеринка была в разгаре. Из комнаты слышались смех, звуки музыки. Стоя у раскрытой двери, он колебался, войти или нет. Он попробовал содержимое бокала. Довольно крепкий ром. Он уже изрядно выпил сегодня и боялся этой порции рома. Не переставая размышлять о случившемся, Хендерсон машинально опустошил бокал. В чем же дело, наверное, в его одежде? Почему все отшатываются от него? Наверное, он так вошел в образ, что бессознательно ведет себя как Вампир? Он вдруг вспомнил слова Линдстрома насчет грима…
Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Хендерсон подошел к большому зеркалу в прихожей. Он качнулся вперед, потом выпрямился. Он стоял перед зеркалом в ярко освещенной прихожей, но в зеркале ничего не было!
Он посмотрел в зеркало и не увидел своего отражения!
Он попытался засмеяться, но из горла вырвался лишь зловещий смех.
— Я просто пьян, — промолвил он. — Конечно, пьян. В своей квартире едва различал себя в зеркале, а сейчас допился до такого состояния, что вовсе ничего не вижу. Нализался как последняя свинья. Веду себя как последний дурак, пугаю людей. А теперь еще начались галлюцинации: я не вижу то, что должен видеть. Появились призраки, ангелы. — Он понизил голос. — Точно, ангел стоит позади меня. Привет, ангел.
— Привет.
Хендерсон так резко повернулся, что едва не упал. Перед ним стояла девушка в темном плаще; золотистые волосы, словно нимб, обрамляли бледное, прекрасное лицо, глаза были небесной голубизны, губы цвета яркого пламени.
— Вы не видение? — мягко обратился к ней Хендерсон. — Или я напрасно поверил в чудо?
— Это чудо зовут Шейла Дарли, она собиралась напудрить себе нос.
— Стефен Хендерсон любезно разрешает вам воспользоваться этим зеркалом, — улыбаясь, произнес закутанный в плащ мужчина. Он сделал шаг назад, не в силах оторвать от нее восхищенного взгляда.
Повернув голову, девушка одарила его кокетливо-задумчивой улыбкой.
— Вам не приходилось видеть, как пудрятся женщины? — спросила она.
— Я не знал, что ангелы пользуются косметикой, — отозвался Хендерсон. — Я почти ничего не знаю о жизни ангелов. Я должен посвятить себя изучению этой проблемы. Мне многое хочется выяснить! Не удивляйтесь, если весь вечер я буду наблюдать за вами и заносить все интересующее меня в записную книжку.
— А у Вампира может быть записная книжка?
— Я вполне интеллигентный Вампир и не имею ничего общего с неотесанными уроженцами Трансильвании, снующими по лесам. Я могу быть очень милым Вампиром. Вы поймете это, когда мы познакомимся поближе.