Выло вдвое удивительно слышать обо всем этом в далекой якутской тайге, куда ворон и костей своих не заносил. Билибин и Шумилов еще могли знать, а для Вольдемара Петровича рассказы Серебровского были откровением. Оказывается, там, на Аляске и в Калифорнии, в Америке, есть русские порты Петербург и Кронштадт, поселки Москва, Севастополь и Коломна, есть река Русская, впадающая в Тихий океан. Сохранились остатки «Ангельского лагеря», «Красной собаки», «Ревущего стана», «Железного пирата» и других нашумевших в свое время на весь мир и свет старательских поселков. Петр Михайлович все же улучил момент и задал вопрос насчет стоимости работ по разведке, проходке и углублению шахт в Америке и остался весьма довольным обстоятельными ответами Александра Павловича.
Да, времени Серебровский в США не терял и, по всему видно, точно определил, что можно и нужно взять у американцев, и смело внедрял в советскую золотую промышленность.
— Старательский период в Калифорнии почти сошел на нет, нам же, в наших условиях Урала, Сибири, Дальнего Востока, при недостатке техники этот способ добычи золота надо еще всячески поддерживать. И тут много могут и должны сделать геологи и снабженцы. Вчетверо увеличить добычу золота в стране — такова задача!
В своей книге «На золотом фронте», вышедшей в 1936 году, А. П. Серебровский отметил большую роль и старого практика-разведчика В. П. Бертина, и геолога П. М. Шумилова в поисках новых месторождений золота. Серебровский особо подчеркивал: Вольдемар Петрович Бертин открыл Алдан для золотой промышленности и много положил труда на его освоение.
Уж на небе высыпали звезды, а никто не расходился. Незаметно исчез лишь Юрий Александрович. Серебровский, заглянув в освещенное окно, увидел, как бородатый Билибин писал и писал за своим столом. Александр Павлович хорошо помнил и знал его крупный разборчивый почерк. Серебровского радовало то, что здесь, в таежной глухомани, в никому пока не известном Джугджуре, слились воедино усилия практика Бертина, теоретика Билибина и цепкая инженерная мысль Шумилова. Пишет книгу о геологии россыпей. Такого ему не доводилось видеть ни в Калифорнии, ни на Аляске. Обязательно надо рассказать Сталину, Орджоникидзе и Куйбышеву, пусть знают, какие люди работают в тайге.
О своем размышлял Вольдемар Петрович. Вспомнил выступления Александра Павловича на XVII съезде партии. Алдан он назвал тогда нашей гордостью, приводил отрадные цифры. Незаметный за год удвоил сдачу золота. Механическая добыча его с 27 процентов поднялась до 70 процентов. Число драг возросло втрое.
И еще Бертин знал: в начале 1935 года Сталин заслушал на заседании правительства доклады А. П. Серебровского и Э. П. Берзина. Значит, новые прииски могут рассчитывать на добрую помощь и поддержку.
Утром Александр Павлович еще раз внимательно ознакомился с летними заданиями геологам, подписанными главным инженером П. М. Шумиловым и старшим геологом Ю. А. Билибиным.
Разобрались и с кадрами. Серебровский одобрил перемещения, но удивился тому, что заведующий шурфовочной разведкой Алехин переведен на эксплуатацию, т. е. попросту говоря, на добычу золота.
— Разведка — главное. Выявление новых золотоносных площадей — вот что является главным для вас.
— Как-нибудь управимся с задачей и без Алехина. А у него опыт, на Колыме заведовал прииском.
— Геологическое изучение района одновременно с поисковыми работами — бесспорно, хорошее дело. — Похвалил Серебровский. — А это что за панический почерк, все буквы врозь, словно собрались драпать, кто куда? Борис Воинов. Посмотрим, о чем пишет Борис Воинов. «Будучи командирован временно кассиром-золотоприемщиком на прииск Сегене-II, я принял дела; столкнувшись на практике с ведением дела, я пришел к убеждению, что из меня даже кассира второй руки не выйдет. С работой кассира справиться не могу, так как столкнулся с этим делом впервые и, страдая от природы рассеянностью, плохой математической памятью, бессистемностью в работе, а также будучи арифметически безграмотным, не могу дать удовлетворительного качества работы. Для пользы дела прошу срочно отстранить меня с занимаемой должности, так как принять ответственность за правильный прием металла и тем более за выдачу ордеров, не могу. 12 июня 1935 года».