Для души работаю сейчас над проблемами металлогении в связи различных типов металлического оруденения с определенными типами интрузивных пород. Мечтаю о создании курса металлогении. Пока выводы получаются очень интересные, особенно, в части золота. Перед самой поездкой на Урал успел их изложить в письменном виде в довольно пространном, но сыроватом отчете. В недалеком будущем буду докладывать в Минералогическом обществе. Думаю, что встречу очень сильную критику и отпор со стороны многих геологов, т. к. даже С. С. (которого я, кстати, еще не видел), прочтя в мое отсутствие мой отчет, сказал моей жене: «Нельзя же так решительно крошить существующие воззрения».
Н. И. Зайцев где-то потерялся — с самого начала войны его взяли в армию и с тех пор о нем ничего не слышно».
Сергею Дмитриевичу было известно, что Билибина дважды вызывали.
«В июне я ездил на Дальний Восток на геологическую конференцию золотой промышленности, — сообщил Юрий Александрович Петру Михайловичу в письме от 4 октября 1945 года. — В начале сентября выехал на Дальний Восток, но был пойман и задержан в Москве высокими начальниками. Дважды вызывался в Кремль. Настойчиво предлагали занять «высокий пост в правительственном аппарате». Обещали отдельную квартиру в 5 комнат в Москве, заграничный лимузин, поддержку моей кандидатуры в членкоры на предстоящих выборах в Академию наук и прочие блага мира. Категорически не желая менять Ленинград на Москву и научную работу на организационно-административную, я решительно отказался…»
В письме к Д. Н. Казанли от 1 сентября 1946 года Ю. А. Билибин признавался:
«На старости лет я задумал предпринять «вторую эпопею в своей жизни» и с целью проверки некоторых своих металлогенических построений соорудил довольно крупную экспедицию (5 партий) в Тувинскую автономную область. В июне мы с женами и детьми отправились в Туву и сейчас только что вернулись. Жили довольно хорошо, местность прекрасная. Геологически район оказался очень интересным. Мои металлогенические предположения подтвердились, сейчас работы сильно расширяются и экспедиция действительно превращается в целую эпопею. В некоторых отношениях имеется сходство с Колымой: было выпито много водки, было достаточно склок, были и «Матицевы» и «завхозы», в перспективе имеются «Шуры» и другие».
Письмо от 15 августа 1949 года было особенно тревожным:
«Мы с Вами только месяц назад расстались, а событий за это время было очень много, — сообщал Шумилову Билибин. — Одно время дела приняли настолько острый оборот, что я не чаял больше с Вами встретиться. Была пущена в ход самая беспощадная и нелепая клевета, но сейчас, кажется, вся эта кампания провалилась.
Съездил я очень хорошо (если не считать, что в вагоне сперли чемодан со всеми вещами). Мои прогнозы по району полностью подтверждаются, и те, кто два с половиной года хоронили район и выступали моими обвинителями, сейчас попадают в роль обвиняемых, а я становлюсь обвинителем. Именно за счет этого и отношу всю ту кампанию, которая была против меня поднята: складывается впечатление, что меня хотели любыми средствами и любыми способами устранить. В историю с похоронами района я посвятил местный обком партии, который возмущен и полностью меня поддерживает. Вероятно, по возвращении из Забайкалья мне придется с секретарем обкома быть в ЦК. Все рассказал заместителю нашего министра, который также был возмущен. На днях мне предстоит встреча с министром, будет генеральный бой. В общем, как видите, я перешел в наступление.
Работа комиссии закончена. Выводы очень суровые в отношении Института в целом, сравнительно благоприятные по моему сектору, работы которого, при наличии ряда частных недочетов, признаны достаточно целеустремленными, практически направленными и дающими результаты. Персонально я попал в перечень тех «честных советских специалистов», которые «несмотря на исключительно неблагоприятную для работы общую обстановку в Институте, работали достаточно целеустремленно и давали ценные практические результаты». Все совместители уволены, исключение сделано лишь для одного меня. Мое предложение о составлении комплексной металлогенической карты Союза принято и включено в план. Даже Саакян поддержал, сказав, что «это позор, что наша страна до сих пор такой карты не имеет» и что «надо обязательно просить Юрия Александровича возглавить эту работу». Таким образом, дела, как будто налаживаются, хотя возможность отдельных выпадов и в дальнейшем не исключена. Пишу об этом Вам так подробно потому, что видел, насколько близко Вы принимали к сердцу мое положение.