— Зачем же везде, на каждом шагу, бить шурфы и по каждому подсчитывать запасы золота? Это же потребует немало сил и денег. Геология района ясна. Посмотрите, как идут выносы золотоносной породы. Можно обойтись и выборочной шурфовкой. Проведем параллельные линии сначала на расстоянии 300 метров друг от друга, затем 100 метров. Думаю, что данных такой шурфовочной разведки будет достаточно, чтобы составить себе полную и верную картину золотоносности всей этой площади.
Старый специалист раздраженно и запальчиво возражал, требуя уважать авторитеты.
Новое дело поручили проверить Раковскому, и его данные полностью подтвердили ожидания Билибина. Иногда в этого рыжебородого молодого человека вселялся бес: Юрий Александрович начинал видеть сквозь землю на большую глубину. И безошибочно. А он, Вольдемар Петрович, искал золото вслепую, словно в кромешной тьме ползал по земле около фарта, а счастье в руки не давалось. Так, как он, делали и в седую старику. Где по интуиции взыграет сердце старателя, там и бросит шапку, и копает, и моет. Показалось золото — считай, что повезло, нет — снимайся и бросай шайку в другом месте. Таким манером старатель мог бросать шапку в любом месте. А Юрий Александрович только там, где надо. Наверняка! Вот что значит наука. Поэтому и Эрнсту, и Сергею Вольдемар Петрович посоветовал пойти в полевые геологопоисковые партии Билибина. Вскоре, однако, Бертин при Татьяне Лукьяновне сердито отчитал брата:
— Эрнст, я тебя к Билибину приставил ума-разума набираться, а ты что? Спаиваешь его? Нашли, чем хвастаться — кто больше выпьет и дольше устоит на ногах. Вдвоем вылакали четверть вина. Я из тебя эту дурь выбью!
— В-вот к-как было, а с-совсем н-не т-так, — заикаясь, оправдывался Эрнст, но Вольдемар Петрович не стал слушать его. Он все еще никак не мог забыть этой истории с Дятловым. Добравшись до «жилухи» на Зее, старатель за один месяц пропил 18 фунтов золота и еще похвалялся: «Вот гульнул!» Ну и глуп же!
С Жуи, из Бодайбинского района, на Алдан перевезли две паровые драги. Все налаживалось в новом, большом золотом цехе страны. Нет, теперь ему, Бертину, здесь делить было совсем нечего. И Вольдемар Петрович затосковал по вольной, старательской работе. Греясь у костра после ужина, он, в присутствии Билибина, Раковского и Эрнста, все чаще заговаривал об Охотске, о Чукотке и Колыме. Вот где раздолье, вот куда бы махнуть! А золото там есть. Об этом он слышал от многих и не раз.
— Как по-вашему, есть? — спрашивал он Юрия Александровича.
— Должно быть. На Аляске есть и на Чукотке, и на Колыме должно быть.
— Вы знакомы с содержанием записки Розенфельда о колымском золоте?
— Читал.
— Ваше мнение?
Юрий Александрович пожал плечами.
— То-то же… — вдруг молодо рассмеялся Вольдемар Петрович. — Копию ее мне в Благовещенске инженер Степанов передал. Я там для Незаметного на золото провизию закупал.
«Поиски и эксплуатация горных рудных богатств Охотско-Колымского края». Ого, думаю, громко и учено, а ну-ка загляну, что там новенького. Прочитал и плюнул с досады. Радужные, мыльные пузыри!
Мне в Охотске старатели и торговцы куда толковее рассказывали о Колымском золотишке. А все же, когда возвратился на Алдан — задумался. Прикидываю наедине — Тарабукин на Незаметном намыл всего 7 граммов золота, а смотри, какое дело развернулось. Там же, на Колыме, Бориске наверняка больше пофартило. Если бы не так, то разве он остался бы на зиму, один? Выходит, есть там золотишко! И стало меня подмывать, тянуть на Колыму. А может, и на Колыме повезет, как на Алдане. Когда в Москве был, заходил к специалистам по золоту. Рассказы о Колыме их сильно заинтересовали.
Собрал я в 1925 году самых испытанных старателей своей артели — Сергея Раковского, Эрнста, Ивана Алехина, Степана Дуракова, Михаила Седалищева ну и других, рассказал им про Колыму, что знал, и спрашиваю — поедете со мной, в экспедицию? Вижу, верят мне и в мою удачу. Поедем, отвечают. Тогда я к секретарю Якутского обкома партии М. К. Аммосову. Так и так, — говорю — благословляй. Аммосов и сам лучше меня понимал — стране вот как нужно золото! Поддержал. Якутское правительство включило нашу экспедицию в свой план исследований республики. Мы уже совсем собрались, да пришлось отставить. Денежки наши проглотила какая-то неотложная нужда…
Вольдемар Петрович разложил на коленях бумагу с крестами, помеченными Розенфельдом:
— Разве это карта? Мы тут до вас с Сергеем внимательно рассматривали ее и записку не раз прочли. «Нет красноречиво убедительных цифр и конкретных указаний на выгоды помещения капитала в предложенное предприятие… Хотя золото с удовлетворительным промышленным содержанием пока не найдено…» Утешил! Породы бы назвать, чтобы знающим людям разобраться, что к чему, а то ведь и этого нет. Под такую записку ни одно правительство гроша ломаного не отпустит.