Мысли опять возвратились все к тому же. Завтра он может не выходить на работу… Непостижимо! Он никогда не представлял себя без активной деятельности. Он всегда думал, что его железного здоровья хватит на сто лет, а тут вот она, болезнь, старость и отдых, разумеется, заслуженный, почетный. Сергей Дмитриевич сутулился, в ушах все еще явственно слышались приветственные адреса, его ладонь чувствовала тепло рукопожатий.
«…В Вашем трудолюбии и энергии сочетается неукротимый дух землепроходца Стадухина и Дежнева[8], настойчивость и смелость Черского, пытливость Обручева, проницательность и неугомонность Билибина; по характеру пришлась Вы могучей Колыме в строптивой Индигирке, и они открыли перед Вами свои сокровища.
Там, где Вы выбирали себе путь через хребты и болота по звериным тропам, теперь пролегли автомобильные дороги и протянулись высоковольтные линии электропередач. Там, где Вы встречали только кочевников-оленеводов и охотников, выросли крупные поселки с благоустроенными домами, электростанциями и заводами. Там, где Вы лотком смывали первые пробы, возникли золотые прииски и рудники, оснащенные могучей современной техникой…»
— Сколько понаписали… — Слезы невольно навернулись на глаза. А ему так не хотелось, чтобы люди видели эти слезы. Он никогда не был ни малодушным, ни сентиментальным. Может быть, эти адреса нужны не только лично ему, а и для других, для молодых, чтобы они видели хорошее, тянулись к нему и подражали. Если так, то пусть…
А северное сияние разгоралось все ярче и краше. Вся жизнь как-то в один миг разом промелькнула перед Сергеем Дмитриевичем. Эта памятная телеграмма: «Алдан прииск Незаметный Раковскому Бертину Предлагаю принять участие работе экспедиции Колыму зпт случае согласия прошу подобрать пятнадцать рабочих выехать Владивосток где встретимся половине мая Билибин». Как это было давно! Этот путь на станцию Невер с попутным обозом в конце апреля 1928 года. Хабаровск. Владивосток. И эта ночь с 12 на 13 июня. Понедельник. Тяжелый день. Тревожные гудки в тумане. И рассвет 4 июля, высадка на пустынный, угрюмый берег. Встречи с Колланахом, с Медовым, с достопочтеннейшим Афанасием Даниловым. Какой это был человечище — древний Колланах!.. Чернышевского помнил! На оленях, собаках и лыжах, словно домовой, объездил все свои северные земли. Как живой стоит в памяти: зорко смотрит в глаза, в самую душу и хрипловатым голосом наказывает:
— Макарка — верь. Колланах — верь. Охотник — верь. Тайга — люди Бочкарка шалтай-болтай. Дурной люди. Говорил одно, думал другое, делал третье. Слушай, а думай: правду сказал? Неправду сказал?
Мудрый старик, мудрый совет дал.
Видения прошлого теснили друг друга.
Почему-то вспомнилось, как однажды позвонили с Ночного Ключа: «Золото уходит… Падает добыча…» Сергей Дмитриевич не поверил, он знал: в Ночном Ключе сумасшедшее золото. Как-то к концу дня бригада из 25 человек намыла 80 килограммов драгоценного металла. В старые времена такие уникальные месторождения называли алтарями. Шурфы, шахты «с алтарями» закрывались железными дверями с пудовыми замчищами. Раковский выехал на место. Никуда, разумеется, золото не ушло. Просто загуляли ребята…
Работа кипела круглые сутки. По ночам пылали костры. Люди как черти, крутились в дыму. Начальник прииска в «избушке на курьих ножках» взвешивал золото безменом: плюс-минус пять граммов в расчет не принимал. Золото текло ручьями.
А ведь не хотел сюда переезжать. Обстроился на Яне, прирос к ней сердцем, любил с холма смотреть, как за редкой щетиной лиственницы почти на всю светлую подкову реки белели постройки. Целый городок. Он вложил в него свое сердце, свою душу и был счастлив. И вдруг снова предлагают перебираться к черту на кулички. Вспылил. Не только В. А. Цареградский, но и жена Анна Петровна изумилась:
— Да ты что? Разве это тебе впервые — начинать с пня, а оставлять обжитый поселок. Поедем, через год и там все будет.
Да, да, его всегда посылали на самые трудные и далекие участки, где бездорожье, где ничего нет!
8
В 1960 году в фонде «Якутской приказной избы» была найдена челобитная русских мореходов М. Стадухина, Я. Зыряна в С. Дежнева, составленная весной 1644 года. В ней говорится: «…В прошлом государь… году июля в 8 день сошлися мы… на море и сложились мы служилые люди и промышленные люди Мишка Стадухин с товарищи да Митька Михайлов с товарищи… что бы нам… вместе за един человек ити на новую реку на Колыму…».
Из челобитной видно, что Колыма была открыта М. Стадухиным между 7 и 15 июля 1643 года. В числе 23 первооткрывателей Колымы были Семен Дежнев, позже первый одолевший пролив, разделяющий Азию и Америку, Семен Мотора — руководитель похода на Анадырь, В. Гаврилов — организатор морских походов на восток, «начальным человек» Колымского острожка, Иван Беляна, ставший известным мореходом, В конце июля 1643 года мореходы основали Среднеколымск — первое русское поселение на Колыме.