От Игарки до Дудинки шли катером. Зеркальная гладь беспредельного Енисея. В воде отражались кучевые облака. Очень эффектное зрелище.
Два дня в Дудинке. Одноэтажные деревянные домики и бараки, разбросанные на берегу. Во все стороны простирается плоская и однообразная безлесная тундра.
Тем же катером двинулись вверх по узкой и извилистой речушке вглубь тундры. Через 20 километров — Боганитка на берегу большого и удивительно красивого озера. Отсюда, после отдыха, начали тяжелый вьючный путь по кочкарникам, топям и болотам. За двенадцать часов верхом и пешком преодолели около тридцати километров до пункта Амбарная.
После ночевки, на другой день к вечеру, достигли, наконец, Норильских гор. Путь от Иркутска до Норильска длился двадцать пять суток.
Какая своеобразная природа, какие просторы! Кристально чистый воздух. Дышится легко. Однако комары заставляют, буквально, закупориваться в одежду.
Поселок у подножия Норильского плато на сухом и несколько возвышенном участке.
По берегам речек и озер кустарник и низкорослая лиственница. Более десятка домиков и бараков. Строится двухэтажная школа-интернат.
14 июля. Определилось место моей работы: проходка штолен в Норильске втором. Это в двенадцати километрах по вьючной тропе к востоку вдоль плато. Там имеется лишь один барак и несколько палаток. Все начнем сначала.
18 июля. Полярная «ночь». Косые лучи солнца озаряют утесы. Плато стеной вздымается на четыреста метров. Над ним в свинцовых тучах взметнулась гигантская радуга.
А тундра снизу чего-то ждет, притаившись, звенит мириадами комаров, всматривается в небо безликими озерами, неповторимая в своей гамме теней и красок, девственная, первобытная и загадочная.
Вчера с А. Е. Воронцовым и П. М. Шумиловым поднимались на плато по ручью Угольному. Там в лощинах снег яркие пятна на ржаво коричневом фоне окисленных руд лежащих на поверхности. Местами, в обрывах, выделяются узкие полосы зеркально блестящих сложных сульфидов.
На плато — резкий холодный ветер. И там — комары.
5 августа. Норильск второй. Сижу в палатке. Напротив геолог Борис Мерлич в дурном настроении, разбирает журналы опробования. Борис Остапчук строгает бирки на мешки с пробами. Мне надо завершить месячный отчет о проходке штолен. Пламя свечи колеблется и вздрагивает в такт дрожанию натруженного и мокрого брезента. Хлещет дождь с ветром. И в такую погоду, сегодня же, нужно отнести и сдать отчет в Норильске первом.
Будем сооружать барак из местной лиственницы: стены по принципу постройки заборов — звеньями не более трех-четырех метров, пол и потолок из накатника. Пекарню уже построили и хлеб теперь не возим на волокушах из Норильска первого.
В зоне бледных руд — никеля и меди, продолжаем проходить штольни. Горняков шестьдесят человек. Бурение ручное. Взрывчатка — динамит, подлежащий списанию по срокам хранения. Паление — огневое. Прекрасно сознаю свою персональную ответственность, и по сей причине при всякой отпалке присутствую лично, все три смены.
12 августа, второй час «ночи». Какая необычайная тишина. Север пылает оранжевыми зорями и уже появилась одна звезда, самая яркая.
Только что вернулся от начальника топографического отряда Афанасия Петровича. Очень интересно рассказывал о своей работе. Его палатка в нескольких шагах от нашей. В ближайшее время отряд выступит на изыскание первого варианта трассы для строительства узкоколейки Дудинка — Норильск.
До обеда нужно взять замеры на разрезе, переписать движение материальных ценностей по горному цеху и установить разряды рабочим.
14 августа. Третий час утра. Тепло, тихо, все погружено в сероватый полумрак. Внизу, над озерами, застыли туманы. На северном горизонте спят далекие горы. Со стороны штолен еле уловимо доносится песня девушки-буроноски. И негромко, но назойливо стук мотора с ближайшей буровой. К югу от палаток мрачной, молчаливой стеной высится скалистое норильское плато.
Вчера одни бродил я у озер и болот. Тундра какая-то мертвая. Дул холодный ветер. Следы волка и медведя. Следы человека — поломанные нарты, короткие лыжи. Собака, от которой остался только оскаленный череп и клочья шерсти между кочек. Какая трагедия разыгралась тут? Пустые консервные банки. Кто оставил их? В другом месте — какое-то ритуальное сооружение: над кучей оленьих рогов возвышался шест, увенчанный подобием птицы или стрелы. На врезанных перекладинках в просверленных гнездах до десятка нагрудных изображений человечков, все очень старое и полуистлевшее. Какой древний ритуал совершался здесь? На обратном пути у речки Аргалах пробовал отмывать шлихи на лопате.