И он засмеялся, а потом добавил:
- Мы будем наверху, так что сильно тебя не стесним. Прости, что без предупреждения.
Они убрались на второй этаж, в отдалении хлопнула дверь. Я вернулся в гостиную. Стоило признать, что, несмотря на раздражение от выходки Антона, этого неожиданного появления, мне все же стало легче от мысли, что в доме я не один. Облегчение оказалось настолько сильным, что к своему удивлению, я начал засыпать. На улице начиналась гроза, дождь барабанил по стеклам, вдалеке раздавались раскаты грома. Я подошел к окну, через форточку вдохнул запах дождя и, вернувшись на диван, сразу уснул. Крепко, без сновидений.
Из сна меня вырвал крик, душераздирающий, страшный, разрезавший ночную тишину как ножом. Я подскочил с дивана, сердце громко билось в груди, и кинулся на второй этаж. В коридоре второго этажа стоял, прислонившись к стене, Антон. Он был бледен, как лист бумаги, его трясло.
- Что случилось?
Он дышал прерывисто, как-будто пробежал дистанцию.
- Они… они там… они правда…Я не верил..
И он засмеялся. От этого смеха по спине у меня побежали мурашки. Это был сумасшедший смех, истерический. Потом Антон согнулся, осел на пол и заплакал. У брата была настоящая истерика. Я заглянул в спальню- Лика спала, не зная, что происходит.
- Они все еще там… Пока мы здесь- они там… Они знают про нас.- бормотал Антон и не мог остановиться- слезы текли у него по щекам, оставляя мокрые дорожки.
- Кто они?
- Посмотри сам.
В этот момент снаружи раздался вой. Громкий, протяжный, от которого щемило сердце. Подходить к окну не хотелось. Снизу снова раздался тот самый скрежет, который не давал мне покоя прошлой ночью. Только теперь он был гораздо громче, настойчивее и снова шел с веранды. Но ведь я запер дверь на веранду. Я запер обе двери, но кто-то или что-то уже миновало один проход и теперь настойчиво стремилось внутрь дома. Вой не прекращался, скрежет нарастал, затем кто-то начал скрестись в окно, молотить по стеклам. Антон почти прирос к стене.
- Они придут за нами! Все будет, как она говорила… Я не верил…
И он снова начинал плакать. Звуки снаружи становились все громче и громче, а затем что-то с силой ударилось о стену. Затем снова и снова, словно кто-то прыгал на стены дома… Дом содрогнулся, внизу зазвенели стекла. Снова глухой удар.. Еще и еще. А потом свет в коридоре погас и мы оказались в полной темноте. Антон уже не мог плакать, он просто тихо всхлипывал возле стены, удары не прекращались. И в этом невыносимом круговороте звуков, я подошел к окну и приоткрыл штору… Участок кишел собаками. Казалось, их было несколько десятков. Глаза у них были абсолютно черными, без зрачков, и все они, эти десятки глаз, были устремлены на дом. Меня пробрала дрожь… От дома отделилась темная высокая тень и в свете луны пред моим взглядом предстало нечто- высокая фигура, покрытая темно- бурой шерстью, шла, постепенно пригибаясь к земле и, наконец, опустилась на четвереньки и села впереди стаи. Это была та самая огромная бурая собака, которую я видел в первый день здесь. Но теперь глаза ее словно светились… Собака подняла голову к небу, протяжно завыла, и стая подхватила ее вой. Все вокруг утонуло в глубоком звуке, полном тоски и злости. Я закрыл штору и буквально сполз по стене к полу. Снова раздался глухой удар, стена задрожала. Дверь спальни открылась и в коридоре появилась Лика. Она с ужасом посмотрела на Антона, потом на меня, сразу поняв, что происходит что-то нехорошее. Я дернул ее за руку, заставляя тоже сесть на пол. Так мы и сидели втроем, изнывая от страха перед тем, что происходило совсем рядом, во дворе нашего дома, и не имея возможности сбежать…
Все прекратилось резко, когда где-то вдалеке запел петух. Светало. Я с трудом смог подняться с пола, ноги затекли. Антон лежал на полу, забывшись тревожным предрассветным сном. Лика разбудила его и ушла переодеваться, а мы спустились вниз и долго не решались открыть дверь на веранду. Наконец, решившись, мы распахнули ее… В воздухе пахло мокрой землей и шерстью. На веранде валялась перевернутая мебель, деревянные панели были изодраны когтями, одно из стекол было выбито, на полу валялись осколки. Дверь на улицу была распахнута. А на улице от веранды к участку тянулась цепочка следов, подобных которым я никогда больше не видел. Задняя часть следа напоминала человеческую ногу, а затем деформировалась, переходя в подобие собачьей лапы, и заканчивалась когтями. Следы доходили до середины участка и обрывались. Больше никаких следов не было, словно собаки, которых я видел ночью в окне, не касались земли. В доме зазвонил телефон, и мы вернулись, заперев за собой дверь. Звонили из автосервиса с известием о том, что приедут они только после обеда. Переговорив с ремонтниками, я сел рядом с братом, который сидел на диване в гостиной, держа в руках фотографию. Ту самую фотографию, которая напугала меня вчера.