Разумеется, этот крокодил из реки Галаны в одно мгновение схватил за руку растерявшегося Жана и хорошенько его «отделал». К тому же «малыш» оказался больше, чем они оба предполагали, — добрых полтора метра в длину.
Несколько сконфуженные, мы втроём поплелись наверх, к трехкомнатному домику, который Паркеры выстроили в этой лесной глуши из дерева, камыша и пальмовых листьев.
Молодая жена Паркера — я думаю, что ей не больше двадцати, — не стала ни причитать, ни ругаться. Она вытащила ящик с медикаментами, и я начал в нем рыться. Я по призванию ветеринар, значит, плохо ли, хорошо ли, но обязан действовать — этого ждет от меня маленькая горстка людей, затерянная в самой гуще леса, откуда до ближайшего врача двести километров. К счастью, в ящике нашлась пара гнутых хирургических игл и белый шелк, пригодный для накладывания швов.
Поскольку человеческая кожа довольно толстая и жесткая, то, чтобы проткнуть ее в нужном месте, необходим специальный иглодержатель. К сожалению, его здесь не оказалось, так что мне приходится довольствоваться плоскогубцами из нашего вездехода, предварительно более или менее простерилизованными в кипящей воде; ими я и держу иголку. Края раны я стягиваю пинцетом из косметической сумочки мадам Паркер. Освещение, откровенно говоря, не слишком хорошее, к тому же подобными вещами я не занимался уже многие годы, Но что делать?
Стараясь действовать по всем правилам, я зашиваю так, чтобы внутренние края разорванной кожи сошлись ровно; это необходимо для того, чтобы они потом хорошо срослись. Дело движется вперед медленно, а для местной анастезии здесь ничего нет. Бедный Жан сильно побледнел, пот каплями выступил у него на лбу, но он стискивает зубы. Я обертываю его руку ватой и накладываю шину, чтобы он нечаянно не стиснул кулак и не порвал таким образом швов. Наконец я заставляю его спустить штаны и впрыскиваю добрую порцию пенициллина, так как не совсем уверен, что моя операция проведена вполне стерильно. Инфекция и нагноение в здешних условиях могут привести к тому, что рука не будет сгибаться. Мой средний палец на правой руке после укуса шимпанзе навсегда остался негнущимся, так как тогда у нас еще не было пенициллина.
Недавно в этих местах работали люди, приехавшие сюда, чтобы привести в порядок шоссе, размытое дождем. Как-то один тракторист, доставая из реки Галаны воду для охлаждения мотора, был схвачен за ногу крокодилом. Он смог высвободиться лишь тогда, когда другой обутой ногой наступил крокодилу на морду. Ему удалось избежать заражения и нагноения только одним способом: в течение пяти дней он все время мазал рану свежим пометом кафрских буйволов. Потом наконец один из лесничих, проезжающий мимо этой тракторной бригады, захватил его с собой и отвез на своей машине в госпиталь, где тот вскоре поправился.
В том месте, где мы разбили свой лагерь, много слонов и носорогов. Их привлекает здесь река.
Как-то лесничий Дженкинс остался здесь ночевать прямо под открытым небом. И вот среди ночи его разбудил носорог. Дженкинс попытался вылезти из своего спального мешка. Носорог решил ему помочь в этом, и лесничий «приземлился» на изрядном расстоянии от исходной точки, несколько помятый, но в общем невредимый.
Несколько дней тому назад в полнолуние мы вместе с несколькими лесниками на другой, уже совершенно высохшей реке наблюдали за тем, как эти животные занимались поисками воды.
Сначала в песчаное ложе реки спустился один носорог и довольно целеустремленно направился к одной из многочисленных ям, вырытых, должно быть, слонами. Однако в этой яме воды было очень мало, впрочем, так же как и во всех остальных. Тогда носорог начал рыть землю передними ногами. Но, прежде чем он докопался до желанной влаги, явился другой носорог и прогнал землекопа. Постепенно здесь собралось шесть носорогов, которые старались прогнать друг друга, сопели и толкались.
А не спеша спустившееся вниз стадо слонов стояло совершенно бесшумно. Слоны ведь пользуются своим хоботом так же, как люди и обезьяны руками. Поэтому они могут делать многое, что другим четвероногим недоступно. Так и здесь: они углубляли ямы в земле хоботом и потом терпеливо ждали, пока в них наберется немного воды. Время от времени они ее оттуда высасывали. Так они и стояли, эти неподвижные, как скалы, пятнадцать великанов, пока небо постепенно не стало светлеть.
Слоны — единственные животные Африки, которые постоянно роют такие своеобразные «колодцы». Этими колодцами пользуются потом и все прочие животные — от рябков[17] и змей до антилоп, зебр и носорогов. Если слоны, обычно совершающие дальние кочевки, уйдут отсюда во время засушливого сезона, то многие животные, постоянно обитающие в этих местах, неминуемо погибнут от жажды.
Хотя в Кении и имеется шесть национальных парков, но четыре из них созданы для охраны горных ландшафтов и мест доисторических находок. И только остальные два действительно служат убежищем для диких животных. К тому же один из них — Найроби-парк, расположенный перед самым въездом в крупный город Найроби, занимает площадь, равную лишь пятой части западного Берлина. Разумеется, животные постоянно уходят за его пределы, и заниматься их охраной очень трудно.
Цаво-парк больше; он занимает двадцать одну тысячу квадратных километров. Но это полупустыня, и год от года она становится все суше, как и многие другие районы Восточной Африки. Из-за того что в ноябре и декабре I960 года здесь отсутствовал «короткий дождливый сезон», погибло восемьдесят пять носорогов. Однако большинство из них умерло скорей от голода, чем от жажды. Дело в том, что носороги в отличие от слонов и других диких животных очень привыкают к месту своего обитания и не совершают никаких дальних кочевок. Они вынуждены были оставаться возле малочисленных водопоев и вскоре обглодали вокруг них последние сухие былинки и последние веточки. Слоны же в поисках пропитания, напротив, могли уйти далеко.
А ведь шестьдесят лет тому назад эта местность была настоящим раем для диких животных; чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться с отчетами охотников за крупной дичью, которые предпочитали охотиться именно здесь.
Близ Киазы, в восточной части Цаво-парка, возвышается одинокая скалистая гора, в которой устроен искусственный резервуар для питьевой воды. Этот резервуар наполняется дождевой водой, стекающей с горы. Как-то до этого резервуара пытался добраться умирающий от жажды леопард. Он, видимо, почти лишился рассудка, потому что рискнул протиснуться по трубе шириной тридцать два сантиметра и высотой двадцать один сантиметр. Это ему удалось, но он упал в воду. Выбраться же оттуда он не сумел, и умиравшее от жажды животное в результате погибло от избытка воды.
Недостаток воды в Цаво-парке опасен и для людей. Посреди Цаво-парка, поперек речной долины, остававшейся безводной большую часть года, соорудили дамбу и запрудили озеро, на берегу которого построили каменные, прекрасно оборудованные домики для туристов.
Однажды молодая супружеская пара поехала оттуда купаться на реку Галану. Когда же они захотели вернуться домой, то обнаружили, что машина не заводится. После долгих и тщетных попыток ее починить они решили идти обратно пешком все пятьдесят километров. К сожалению, у них с собой было всего две бутылки. Пройдя десять километров, они обнаружили, что вода из них уже вся выпита. Поэтому им пришлось вернуться. Они снова выкупались в реке, наполнили свои бутылки и опять пустились в путь. Этот бесконечный марш был, видимо, ужасен. В конце концов мужу пришлось свою совершенно измученную жену оставить под деревом. Сам же он дотащился до туристского лагеря уже совершенно без сил, буквально на четвереньках.
А некий художник отправился на своей машине совершенно один (что не разрешается) в самую чащу леса. При этом он заблудился и с испугу начал кружить по зарослям, пока у него не кончился бензин. Тогда ему пришлось вылезти из машины и добираться дальше пешком. К счастью, он вскоре набрел на рельсы железной дороги, ведущей от Момбасы к Найроби. Первый же поезд остановился и подобрал его. После этого пришлось еще два дня разыскивать брошенный им автомобиль. Следы шин показали, что от волнения он все время ездил по кругу.
17
Рябки (Pterocles) — отряд птиц, близких к голубям, обитающих в Южной Европе, в пустынях, сухих степях и саваннах Африки и Азии. Как правило, рябки держатся стаями и летают на водопои утром и вечером. Всего известно пятнадцать видов этих птиц.