Килил захотел опять перекусить (он всегда хочет есть, когда волнуется). Открыл холодильник, увидел разные продукты. Хоть и сказал старик, что дом продается со всеми потрохами, но как-то неловко. Ладно, Килил возьмет пару яиц и зажарит на плите яичницу с оставшейся своей колбасой.
Килил отыскал сковородку, порезал колбасу, бросил на сковородку, стал ждать, когда зарумянится, чтобы потом сверху залить яйцами.
Надо же, как бывает. Первая же деревня — и такая удача. Зашел в магазин, вышел, а тут и человек, продающий дом. Николай Николаевич.
Но почему Николай Николаевич? И почему Иванов? В документе вроде что-то другое написано.
Килил выхватил листок из бумажника, развернул.
«Я Евсеев П. Р....»
Аж в глазах потемнело у Килила.
Может, так племянника зовут? Нет, дальше написано: «уполномочен как поручитель племянника...» А почему кстати, фамилии племянника нет? А адрес, адрес где? Какой дом продан? «Данный»! Что это такое — данный?
Убью гада, подумал Килил и выбежал, сунув в карман нож.
Во дворе вспомнил, что оставил огонь под сковородкой. Пожар еще будет. Все-таки этот дом хоть немного, но уже был домом Килила, к тому же он надеялся еще, что все поправимо, что он заставит старика написать настоящий документ. Поэтому вернулся и выключил газ под сковородкой, на которой уже вспучились, истекая жиром, кружочки колбасы.
Килил прибежал к магазину и, конечно, не нашел там старика. Спросил у продавщицы:
— Тут дяденька был пожилой, в бейсболке такой, там «супер» написано, не видели?
— Еще как видела! — ответила продавщица и обратилась к женщине, которая стояла в стороне и что-то рассматривала через прилавок:
— Чекмарь наш деньгами где-то разжился, водки купил чуть не ящик.
— Может, праздник у него, — равнодушно отозвалась женщина.
— У него и в праздник даже на одеколон не наберется!
— Чекмарь, говорите? — спросил Килил.
— Ну, Чекмарев. Фамилия. Тебе-то он зачем?
— Я его родственник. По отцовской линии. Отец просил найти. Чекмарев, все правильно. Иван Петрович.
— Тогда не он. Он Анатолий Александрович, что ли. Или Алексеевич. Что-то в этом роде.
— А куда он пошел, не видели?
— Надо мне смотреть!
Килил вышел. Вот так. Чекмарь, Чекмарев Анатолий Алексеевич или Александрович. Не Евсеев П. Р. И не Иванов Николай Николаевич. Старик обманул его, как маленького. Взял деньги за дом, да еще не свой.
Но ничего. Еще не вечер.
Килил обосновался в доме старика, предварительно зайдя в соседний, фальшиво проданный, дожарив яичницу и съев ее. После этого все убрал, закрыл, чтобы к нему не было претензий.
Он нашел на постели Чекмаря то, что показалось менее грязным и вонючим: почти новое зимнее пальто, очень большое, которое Чекмарь, наверно, где-то украл или подобрал. Килил постелил его в углу. Сначала сидел просто так, потом задремал.
Сквозь дрему думал: надо купить какую-нибудь игрушку. Их много интересных: нажимаешь на кнопки и что-нибудь стреляет или падает, увлекаешься, время идет незаметно.
16
Володя Шацкий совершил ошибку: отпустил Полину, не выяснив, как она относится к тому, что произошло. Пока она принимала душ, он сварил кофе, встретил ее, завернутую в полотенце, улыбкой и поцелуем, предложил выпить кофе, она кивнула, все было вполне мирно, он тоже отправился в душ, а вышел — ее нет, кофе не тронут, полотенце брошено на кресле.
Неприятно.
Позвонил ей — «абонент не отвечает или временно недоступен».
Возможно, едет в метро.
Через некоторое время позвонил еще: «телефон абонента выключен».
Совсем неприятно. Похоже, это может стать не рядовым эпизодом в его жизни. Но дело сделано, надо успокоиться и все продумать.
Какие возможны варианты?
1. Она пошла в милицию, написала заявление об изнасиловании. Само собой, ее послали на медицинское обследование и т. п.
Ответные меры. Он, как адвокат, знает, насколько часто девушки таким образом шантажируют мужчин. Изнасилования не было. Все было полюбовно. Вернее, он ей заплатил. Она же проститутка. Учитывая род ее занятий, это легко доказать. Да, поступать так нехорошо (пользоваться услугами проституток), но уголовно не наказуемо. Следов побоев и насилия нет. В крайнем случае подключить Ясинского. Тот пожурит и даже, возможно, разгневается. Может, и прогонит в результате. Но выручит, обязательно выручит: ему не нужен скандал, в котором замешан его помощник, это повредит его собственной репутации.
2. Она не заявила в милицию (подобные девушки чураются лишний раз общаться с правоохранительными органами), но обследование прошла, чтобы зафиксировать факт изнасилования. Врач, конечно, обязан сообщить об этом куда следует, но с врачом всегда можно договориться. Со всеми сейчас можно договориться. С этой справкой она придет к Шацкому шантажировать, требовать денег. Что ж, придется заплатить.
3. Она решила отомстить. Возможно, у нее есть влиятельные знакомые, из которых найдется кто-то, кто не любит адвокатское племя. Может, даже бандит какой-нибудь. Полина сначала проверит, какие связи у самого Шацкого. Выяснит, что он ее только пугал, никаких особенных связей у него нет, еще не обзавелся. Вдвойне разозлится. При этом варианте может быть всякое. Приедут люди на вороном джипе с угрозами и опять-таки с требованием денег. Заставят бесплатно оказывать юридические услуги. В конце концов изобьют. Это очень неприятно, это самое неприятное: Володя ненавидит физическое насилие.
Короче говоря, самое разумное при любом раскладе продолжать начатую игру. Дескать, влюбился, потерял голову. За любовь женщина простит все.
Шацкий не подозревал, что может существовать еще какой-то вариант, а он именно и был: Полина, уйдя от него, мгновенно о нем забыла. Ну, не то чтобы совсем забыла, но — все ушло в пассивную память; Полина воспользовалась своим умением не помнить долго неприятные вещи.
Она отчасти даже была довольна: Шацкий получил свое, они в расчете, он теперь не будет ей вредить. А то мало ли. В очередной раз работу ей терять не хочется. И вообще, Полина, как уже было сказано, имела в будущем палочку-выручалочку в виде самоубийства, поэтому и не воспринимала слишком серьезно неприятности, которые с ней случались. Зла на Шацкого она не держала, и это тоже объяснимо, Полина иногда чувствует себя девочкой, попавшей в сказочный лес, где из-за каждого куста может выскочить какой-то зверь, укусить, растоптать, повалить, сделать, что ему вздумается. Конечно, бывает страшно, неприятно, противно, но обижаться и злиться нет смысла, он же зверь, не человек, какой с него спрос? Или ей вдруг кажется, что она инопланетянка, попавшая на чужую планету. Если какое-нибудь местное существо что-то с тобой захочет сделать, можно попытаться избежать, но если уж произошло, что толку на него сердиться? — у него натура такая, оно тоже не человек и, возможно, даже не гуманоид.
Иногда Полина посмеивается над своими мыслями, а иногда чуть ли не всерьез думает, что ее странности, ее брезгливость и одновременно равнодушие по отношению к тому, что происходит вокруг, вовсе не из-за детского испуга после смерти подруги, а из-за того, что она просто откуда-то не отсюда. Поэтому она может сколько угодно удивляться жителям того места, куда попала, бояться их, но осуждать — за что? Они такие, какие есть, какими их сделали здешняя природа и атмосфера. Поэтому она и к женщинам относится в целом лучше, чем к мужчинам, они ей кажутся тоже инопланетянками, не все, конечно.
Полина отправилась домой, немного поспала и поехала на работу. В клубе она узнала, что вышла Глория, с которой они обычно изображают близнецов, надевая белые парики. Глория (Лариса на самом деле, Лора) действительно немного похожа на Полину, поэтому она Полине нравится, ей даже некоторое время казалось, что она влюбилась в нее. Но быстро поняла: нет, просто симпатия. Глория вернулась с каких-то островов, загорелая, близнецов танцевать не получится, зато можно сыграть на контрасте, зрители это тоже любят. Блондинка и брюнетка, смуглая и белая. Глория затирала тональным кремом светлые полоски на бедрах и жаловалась, что там, где она была, не нашлось места, чтобы разрешали загорать полностью. Грудь — пожалуйста, это даже на турецких и марокканских пляжах разрешают (а уж тем более у бассейна при отеле, там фактически частная территория). Полина смотрела на нее, слушала, любовалась и тоже хотела куда-нибудь на юг, к морю.