В подземелье стояла кромешная тьма, разогнать которую мог лишь тускловатый свет факелов, казалось, тьма вокруг пожирала свет, поэтому вокруг все казалось серым и тусклым. Коридор вилял из стороны в сторону и был настолько узок, что идти можно было друг за другом. Колонну возглавил Роудс, следом шли Элджер и Висельник, потом Сара и замыкал шествие Рей. Голос снова вернулся, он яростно атаковал парня, нашептывая ему на ухо что-то. Пусть он и не понимал, но злоба так и сочилась, что выбивало из человека последние крупицы самообладания. Рей был на грани. Сара видела в тенях, пляшущих на стенах подземелья, очертания людей, тени складывались в подобие лиц, которые безмолвно вопили от ужаса. Проход резко расширился, и они вышли в просторную пещеру, посреди которой стоял каменный постамент, на котором возвышался серебряный кубок. Он находился на видном месте, поэтому Сара тут же поняла для себя, что это ловушка. Девушка не забыла сообщить об этом своим спутникам, решив, что так будет лучше для ее же безопасности. Тут раздался удивленный возглас мистера Элджера.
- Нам туда - его палец указывал в левый проход. Поначалу и не заметишь. Все повернулись в ту сторону, точнее, почти все. Рей подошел к кубку. Блестящая вещь захватила все его внимание. Сара заметил парня как раз в тот момент, когда он протянул руку к кубку.
- Рей, не смей - она закричала одновременно с прикосновением руки к холодному металлу. Ослепительная волна света сбила всех с ног, оглушив компанию.
По-хорошему, Джонатану Роудсу следовало вернуться в таверну и продолжить путь в Уинтертаун, к семье, забыть об этом задании, но деньги были нужнее, поэтому он тоже спустился в подземелье, искать своих спутников. Пройдя по тому же пути, что и группа, Роудс, однако, оказался в совершенно другой пещере. Как только он вошел, над потолком разлетелся голос, эхом отбивающийся от свода пещеры.
- Здравствуй, Джонатан.
- Здравствуй - неожиданно для себя ответил Роудс, хотя и собирался сказать другое, нахамить очередному прячущемуся шуту.
- Я не тот, кого вы встретили возле входа в пещеру - голос словно прочитал его мысли.
- Кто ты?
- Тебе все равно ничего не даст это имя. Скажи, зачем ты сюда пришел?
- Мне нужна картина, мне нужны деньги. Получу картину, получу деньги. Все просто.
- Тебе нужны деньги для семьи - голос стал практически шепотом, казалось, что он говорит на ухо Роудсу, стоя у того за спиной.
- Джонатан, ты желаешь получить картину? Она у меня.
- В чем подвох? Я тебя даже не вижу - Мужчина неспешно обнажил свой меч, другой рукой он сбросил капюшон с головы.
- Ты не готов меня увидеть. Ты сойдешь с ума, если увидишь мой облик - интонация сменилась на заботливо-сочувствующую, затем он продолжил: Так ты желаешь найти картину, которая привела тебя сюда. Ты желаешь этого всей душой, всем сердцем?
Мужчина задумался. Врядли, предложение неизвестного было искренним, кому станут просто так отдать то, зачем он сюда пришел. С другой стороны...
- Почему ты решил мне ее отдать?
- Скажем так, я кое-что попрошу взамен.
- Я так и знал. Что?
От стука в дверь девушка вздрогнула. Она как раз заканчивала вышивать, в то время как дочери играли с кошкой, которая явно пыталась сбежать прочь. От неожиданного постороннего звука одна из девочек разжала ладошку и кошка, дернув освобожденным из плена хвостом, убежала. Женщина встала и медленно подошла к двери. Они никого не ждали, кроме одного человека. Но на пороге стоял не он. Старик, которого согнули практически пополам годы, мерзко улыбался, показывая немногочисленные зубы. Девушка едва сдержалась от того, чтобы захлопнуть дверь перед его крючковатым носом.
- Что вам угодно? - прозвучал ее вопрос.
- Прошу меня простить за визит в такой поздний час. Не будете ли вы так любезны, уважаемая хозяйка, напоить старого путника водой.
- Скажем так - голос носился вокруг Роудса по кругу, окружая его - Как насчет человеческих жизней, Джонатан. Во сколько ты оценишь пять тысяч золотых? В одну душу, две?
- Ни во сколько. Люди не товар.
- О, ты ошибаешься. Еще какой товар. Самый ценный в этом мире. Значит, ты не хочешь забрать картину.
- Нет.
- Но в душе ты уже сделал выбор, я вижу тебя насквозь. Получи же ее.
Картина зависла перед ним в воздухе. Ее полотно было абсолютно белым. Когда Роудс на него посмотрел, не рискуя прикоснуться, на нем стали появляться черные тонкие линии. Они появлялись все быстрее, сплетаясь и соединяясь между собой. Хотя все и было рисованным, Роудс увидел их, свою семью. Они лежали на полу, рядом, в гуще красных линий, которые могли обозначать лишь одно.