В.К. В этой книге впервые в советской и российской литературе повествуется о жизненном пути руководителей военной разведки за все девяносто лет ее существования. Они были очень разными, эти люди: многим из них пришлось стать жертвами Молоха репрессий, некоторые канули в безвестность под грузом времени, кого-то помнят и по сей день. На долю Семена Аралова, Яна Берзина, Семена Урицкого, Ивана Проскурова, Петра Ивашутина, Федора Ладыгина и их соратников выпала серьезнейшая задача крайне высокой степени сложности — создать и укрепить разведслужбу, и по сей день не имеющую аналогов в мире. Они с честью выполнили эту задачу. Я уже говорил, что некоторых из них мы знаем лично. А вы, Юрий Аршамович, в какие годы и под чьим руководством служили?
Ю.Б. Мне посчастливилось в 1969 году быть представленным, а затем работать, много раз беседовать и получать не только указания, но и добрые советы от легендарного Петра Ивановича Ивашутина и всех последующих начальников ГРУ. Под их руководством военная разведка вышла победительницей в «холодной войне» и оставалась надежным щитом в системе безопасности нашей страны. В историю службы были вписаны замечательные имена новой плеяды командиров и разведчиков. Оценивая все 30 лет своей работы в военной разведке и вспоминая эти встречи, не кривя душой, могу благоговейно повторить: спасибо судьбе и Богу за то, что принадлежу поколению, выросшему рядом и под влиянием таких исторических личностей. Благодарная память о них навсегда останется в моем сердце.
В.К. А моя служба в ГРУ началась весьма необычно. В 1946 году был я слушателем Высшей разведшколы при ГРУ ГШ. Школа эта — не только учебное заведение, но и своеобразный резерв ГРУ. Иногда слушатели исчезали на несколько недель или месяцев, потом в актовом зале в какой-нибудь день праздника или при очередном общем построении начальник школы генерал-лейтенант Кочетков объявлял: «Наш товарищ N. за выполнение задания награжден орденом (награды были разными), поздравим его». Бывали и печальные сообщения: «Наш товарищ N. погиб при выполнении задания, почтим его память минутой молчания».
Однажды и меня вызвали к начальнику школы. Он сказал: «У подъезда стоит машина. Поедешь в ГРУ. Я не знаю зачем, там скажут».
В машине меня ждал порученец начальника ГРУ генерал-полковника Ф.Ф. Кузнецова. Он привез меня на территорию ГРУ, не выписывая пропуска. Когда я вошел в кабинет Кузнецова, он стоял у окна и смотрел на дома на противоположной стороне улицы. Не здороваясь, продолжая смотреть в окно, Федор Федотович сказал:
— Вон там с чердака или из окна любой квартиры можно с телеобъективом фотографировать каждого, кто входит или выходит из нашего двора или дома.
Потом он коротко рассказал о предательстве Гузенко, который перебежал в Канаде к американцам.
— До командировки он работал у нас, в центральном аппарате. Знал многих, и всех, кого знал, выдал… Для выполнения отдельных особо важных поручений мне нужны офицеры, которых никто не должен знать, даже здесь в ГРУ. Ты будешь одним из них. Сегодня ты здесь первый и последний раз. Больше в здании ГРУ тебя никто не должен видеть. Будешь служить в Генштабе и при необходимости выполнять только мои личные распоряжения.
И я служил в одном из отделов Генштаба, наряду со своими прямыми обязанностями не раз выполняя задания Федора Федотовича. Когда его перевели на другую работу, я решил, что меня, как его личного порученца, в ГРУ никто не знает и моя секретная миссия закончена. Однако о моем существовании, оказывается, было известно и новому начальнику ГРУ генералу Захарову. Он тоже встретился со мной лично. Однажды, помню, шутливо поругал: поручение было связано с тратой немалой валютной суммы. «Сколько тебе надо?» — спросил он. Я ответил: «Я — не специалист в подобных вопросах. Может быть…» (назвал сумму). Матвей Васильевич со свойственной ему шутливой грубоватостью сказал: «Действительно, ты ни хрена не понимаешь в финансах. Для начала даю тебе… (и назвал сумму в три раза больше той, чем я предполагал). А если не хватит, еще попросишь».