Телефоный номер набран. Голос в трубке вполне узнаваем, но облекся в скрываемую бархатными интонациями грусть. У меня глубины воспоминаний, а говорить нечего. Она может вести беседу, но выжидает. А выход из неловкого положения прост - мы легко условились о встрече у нее дома. Как же чрезмерно я оглядуваюсь назад! Но ради хорошей истории можно.
Признаться, когда я звонил в дверь, я не был уверен, узнаю ли я Свету. Но глаза остались практически прежними со времени нашей последней встречи... лишь наполнившись нетипичной для нее печалью Остальное не имело значения. Я ощущал любопытство и неловкость, - мы никогда не были близки.
Оказалось, Света боится яркого света. Все окна зашторены. В доме царит полумрак. Про освещение она сразу пояснила: "Внешний свет мешает видеть свет внутренний." Это так не похоже не повадки моей старинной знакомой, дуры-одноклассницы. Я мог бы из деликатной вежливости смыть с лица неприличное удивление. Но слишком уж нежданна фобия светлой, солнечной Светы.
И еще одна странность, угощая меня, она сказала: "Вся еда не соленная, я не ем соль, прости." В ее быте не было никакого кокетства. Света выглядела нервной, уставшей, издерганной, презирающей себя и других.
В этой бледности и измученности угадывалась знакомая эстетика, романтизм, Э. По, декаданс, что-то такое.
- Ты стала похожа на Милен Фармер.
- Я? Ну что ты? - Света слегка покраснела от смущения. - Милен Фармер - не только певица, но и актриса. Невозможно походить на актрису. Это актриса на всех похоже, потому что все время меняет маски, примеряет на себе чужие образы. Среди ее образов может быть и мой.
- Ты права, конечно. В тебе лучшее, что может нравиться в популярном образе Милены Фармер.
Мой визит ее, похоже, немного оживил. Полагаю, она нуждалась в любой поддержке, в любом собеседнике. Но я сразу почувствовал, она боится сочувствия. Света рассчитывает на гибкость и мягкость. Смогу ли я задавать именно те вопросы, на которые она надеется?
После второй чашки чая я решился:
-- Света, представляешь, я виделся с Олегом Дроминским.
-- Ты меня хочешь удивить встречей с самым твоим закадычным школьным товарищем?
-- Странность не в этом. Олег говорил что-то про инопланетян в твоей жизни. Это звучало несколько сбивчиво, путано. Разъяснять свои слова Олег не стремился. А я и не расспрашивал. Не нравится мне испорченный телефон.
-- О, это нашумевшая история. Ты мог о ней прочитать в местной прессе. Но такие люди, как ты предпочитают сплетни. Впрочем, кто же верит сегодня прессе? Слухи и в самом деле всегда правдивее.
-- Да, в самом деле. Свидетельства очевидцев. Даже ложь здесь - внутренние убеждения, а, значит, субъективная правда. Задача же газетчика - удивить, поразить. И здесь тщетно искать зерна истины. Собственно, я теперь и не живу здесь. У меня нет доступа и интереса к местной печати. Да, я и убежал от местных новостей, от липких, душных печатных сплетней маленького города, где и без газет все известно.
-- Ах, каким снобом ты стал!
-- Дело вовсе не в снобизме. А в жуткой зависимости он окружения. Летишь, бывало, по улицам, "печальный демон, дух изгнанья", а тебе: "Как дела дома? Твоя мама вылечилась от насморка? Вы уже водили собачку к ветеринару?" Ощущение, что ты в трясине, а все роли заранее распределены. И недопустимо быть Фаустом, когда у тебя выясняет товарищ по детскому садику третьей жены твоего одноклассника что-то о благополучии подаренного на именины кота.
-- Ладно. Пусть. Так ты хочешь узнать историю от меня?
-- Да, из первых рук... уст. Мне интересен нарратив.
-- Я могу и приврать. Хотя нет здесь простора для вымысла. На первый взгляд здесь все крайне просто и банально. Я буду рада с тобой поделиться. Ты всегда посочувствуешь, даже если речь идет об очевидной ерунде. Разумеется, если не нужна реальная помощь. Но отнесись к моему рассказу с должным вниманием. Все выглядит как пустяк. Но, на самом деле, все очень серьезно.
3. Рассказ Светы
Мне всегда нравились инопланетяне. На исходе существования СССР все стали интересоваться чем-то за пределами колбасы, с которой все равно были перебои. Многие... вот некоторые, например, увлеклись всякой мистикой, кто-то религией. Не мою, но как-то вдруг замелькали всюду кресты и экстрасенсы. Ты чем-то таким не увлекался сам? "Духовность" хороша для людей, склонных к мазохизму, я думаю. Большинство людей не способно обходиться без строгих родителей-наставников, всяких богов-богинь или духов-демонов. Люди добровольно принимают или даже приманивают их реальную или воображаемую опеку, напрашиваясь на неизбежные наказания за характерные, обычные для каждого человека поступки. Это как... Я стояла в очереди к кассе, а за мной мама с ребенком. Женщина держала в руке только туалетную бумагу. Малыш крутился-вертелся, баловался, шумел. Никакие увещевания не помогали. Ребенок отказывался спокойно ждать. В конце концов его мама отбросила сложные и манипуляторные увещевания, заявив прямо: "Нам необходимо купить туалетную бумагу... ты ведь тоже какаешь." На это ребенок с серьезным выражением лица, отчеканив каждую букву, ответил: "Мама, я больше никогда не буду какать."
Мне противна любая иррациональная вера, все далекое от науки. Инопланетяне не кажутся таким очевидным идиотизмом, как боги-духи. Освоение космоса, множество миров - это логически оправдано, обосновано. И хотя в настоящее время подтвержденных фактов известно не так уж и много, изучение вселенной - это правильная научная перспектива в истории человечествам.
А еще инопланетяне умные и простые, как мне кажется. Если они могут построить на столько мощные космические корабли, что они могут достигнуть нашей планеты, то уровень развития их мозга должен многократно превосходить наши интеллектуальные способности. А с рационализацией они должны утратить что-то чувственно ценное. И вот они прилетят и поймут. А то им и захочется "чего-нибудь такого, земного." Так я в целом себе это представляло. Хотя это уже все на грани шутки. Но я с радостью приписала бы им такое поверхностное увлечение, последнее в иерархии простых космических радостей.