Тракт называется Усинским, так как проложен по берегу реки Ус. По нему в Туву и в Монголию доставляются грузы на автомашинах. Днем и ночью по этой дороге медленно продвигаются грузовые машины с прицепами, длинные бензовозы. Зачастую моторы перегреваются, и тогда тяжеловозы останавливаются, прижавшись вплотную к отвесным скалам, пропуская своих собратьев. Проезжая часть дороги засыпана мелкой щебенкой. В осенне-весенний период трасса становится обледеневшей, и весь транспорт стоит сутками, а иногда неделями.
К обеду мы на своей автомашине ГАЗ-51 добрались до вершины перевала, а от деревушки Оленья Речка начинался спуск. Все повороты этого зигзагообразного спуска установлены памятниками трагически погибшим водителям, которые не справились с управлением, не рассчитали и не учли крутизну спуска, который здесь, в горах, кажется обманчиво пологим. Саянские хребты очень коварные. Каждый год здесь гибнут люди по разным причинам. На трассе добавился новый памятник — погиб губернатор Красноярского края Александр Лебедь.
Проехав станции Буйба, Арадан, Медвежья, мы выехали на равнинную дорогу, но она очень узкая, с одной стороны трассы отвесная скалистая стена, с другой глубоченный обрыв в пропасть к реке Ус. Многие десятки километров дорога проходит над пропастью.
От деревни Иджим наша дорога отвернула от магистрального Усинского тракта и устремилась по раздольной долине в сторону Енисея. Мы подъехали к селу Верхне-Усинское. Два года назад администрация села выделила нам под базу партии старое здание бывшего клуба, в котором в последние годы размещались разные организации, перегородив помещение на маленькие комнаты. В этом здании мы жили и работали. В период моего отъезда ответственным оставался завхозяйством А.А. Рамазин, он жил здесь с женой и дочерью. В маленькой комнате размещалась радиостанция, рядом отведено большое помещение для камеральных работ. Достоинство базы было в том, что имелся большой двор, вмещающий несколько автомашин, и две конюшни, в которых размещалось до двадцати лошадей.
Приехав на базу партии, я направился на радиостанцию. Радист объяснил, что получил сообщение с радиостанции Усть-Золотая, в которой написано, что найден инструмент в берлоге, по описаниям, предположительно, это нивелир. Я попросил кладовщика выписать номера нивелиров, выданных в бригады, а сам стал в памяти восстанавливать, у кого в бригадах имеются нивелиры. Сразу исключил из списка две бригады, работающие на автомашинах в Туве, они к тайге не имели отношения. Из списка удалена бригада Валентины Верхозиной, которая занималась дешифрированием на лошади в обжитых местах Тувы, у нее вообще нет инструментов. За пределами списка остались две бригады, работающие на высокогорных массивах, занимаясь триангуляционными измерениями в противоположной стороне от Усть-Золотой. Осталось три бригады, которые выполняли топографические работы на вьючных лошадях в той зоне, имеющие теодолиты и нивелиры.
Мне удалось договориться с местным охотником Иваном Крапивиным, и мы вдвоем верхом на лошадях отправились в Усть-Золотую — это маленькая таежная деревушка, состоящая из нескольких домов, добраться туда можно только по тропе длиною в пятьдесят километров. Озабоченность текста радиограммы подталкивала ускорить поездку, даже не дожидаясь утра. Первые двенадцать километров ехали быстро по тележной дороге до деревни Терёшкино, а далее проложена тропа по берегу реки Ус до самой Усть-Золотой. В пути пришлось заночевать. Иван спустился к реке, поймал несколько штук хариусов на уху, а я, спутав лошадей, занялся костром. Мысль о возможной гибели наших людей не давала покоя.