В 1896 году Петр Врангель окончил реальное училище и, по настоянию отца, поступил в санкт-петербургский Горный институт, в 1901 году став дипломированным инженером. По специальности, однако, работать не захотел, поступив вольноопределяющимся в лейб-гвардии Конный полк, где уже через год сдал экзамены за полный курс Николаевского кавалерийского училища. И снова зигзаг: новоиспеченный корнет гвардии ушел из полка и отправился в Иркутск чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе. Судя по всему, отец готовил его к гражданской карьере. Но судьба распорядилась иначе.
С началом Русско-японской войны Врангель поступил добровольцем во 2-й Верхнеудинский полк Забайкальского казачьего войска, окончательно став профессиональным военным. В декабре 1904 года «за отличие в делах против японцев» был досрочно произведен в сотники и награжден первыми орденами. В январе 1906 года переведен в драгунский полк и произведен в штабс-ротмистры. Через полгода он – уже поручик лейб-гвардии Конного полка в столице. Спустя год поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, и в 1910 году без видимых усилий ее окончил. Еще год ушел на учебу в Офицерской кавалерийской школе.
Первую мировую войну Врангель встретил ротмистром, командиром эскадрона гвардейской кавалерии. Быстро отличился в боях с немцами. Прославился безрассудно смелой атакой артиллерийской батареи противника в конном строю, за что получил Георгиевское оружие и был произведен в полковники. В октябре 1915 года Врангель – командир 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска, в январе 1917 года – генерал-майор, командир бригады Уссурийской конной дивизии на Юго-Западном фронте. В июле того же года назначен командиром кавалерийской дивизии, и почти сразу командиром кавалерийского корпуса. Награжден солдатским Георгиевским крестом IV степени.
Большевистский переворот застал Врангеля в отпуске на даче в Ялте, где его немедленно арестовали, чудом не расстреляли, а потом вдруг отпустили революционные матросы. Знали бы они, кого отпускают.
Выйдя из тюрьмы, Врангель отправился в Киев к своему сослуживцу по гвардейскому полку гетману П. Скоропадскому. Побеседовав с ним и ознакомившись с обстановкой, Врангель констатировал слабость гетманского правительства, полностью зависевшего от немцев. И в итоге отправился на Дон к Деникину.
В августе 1918 года Врангель присоединился к Добровольческой армии, приняв конную дивизию, через два месяца развернутую в корпус. Как убежденный сторонник тактики кавалерийского прорыва оборонительных линий противника, возражал против использования вверенных ему частей в позиционной войне. Горячность Врангеля в отстаивании своих взглядов в споре о тактике Деникин счел нарушением субординации. В отношениях двух генералов возникла трещина. Она еще больше углубилась, когда Врангель не согласился с разработанным Деникиным планом наступления на Москву. По мнению Врангеля, главный удар следовало направить на Царицын, выйдя на соединение с войсками Колчака. И лишь после этого объединенными силами наступать на Москву. В итоге, Главнокомандующий назначил Врангеля командующим Добровольческой армией (в дальнейшем Кавказской Добровольческой), поставив ему задачу по овладению Царицыным. И тем самым фактически отстранил Врангеля от участия в «московской операции». Директиву о начале наступлении на Москву Деникин подписал в только что взятом войсками Врангеля Царицыным. Пришедший в бешенство Врангель открыто назвал эту директиву «смертным приговором» Вооруженным силам Юга России. И оказался совершенно прав. Тем не менее в декабре 1919 года за публичную критику Главнокомандующего едва оправившийся от тифа Врангель был отстранен от командования войсками, а в феврале следующего года уволен в отставку. После чего немедленно отбыл в Константинополь.
Что тут сказать, генералы вечно спорят друг с другом. У каждого в голове свои планы и свои тараканы. И все же кажется, будь Врангель летом 1919 года чуть сдержаннее, прояви он чуть больше такта по отношению к Главнокомандующему, все могло бы пойти по-другому.
В жизни же вышло так, что, когда 4 апреля 1920 года Деникин уступил свой пост Врангелю, тому оставалось думать лишь об эвакуации Крыма. Хорошо понимая объективную неизбежность краха, Врангель тем не менее взялся за дело всерьез. Да так, что едва ли не все его действия в последующие шесть месяцев могут быть названы подвигом.
Остатки выведенных из Новороссийска войск были в кратчайшие сроки переформированы во вполне боеспособные части, укреплены оборонительные периметры на севере полуострова, предприняты две серьезные наступательные операции. Первая – прорыв в Северную Таврию с целью овладения плодородными землями, способными обеспечить Крым продовольствием, увенчалась тактическим успехом. Вторая – высадка десанта на Кубани в расчете на восстание казаков, после месяца тяжелых боев закончилась неудачей. Боевой дух армии, получившей к тому времени именование «Русская», был высок.