— Нет, мама, это сильнее меня, — категорично заявила Еська. — Я не смогу бросить всё и уехать.
Нина Павловна поняла, что бороться с Есенией бессмысленно. Время было дорого. Она бросилась в кухню, нашла там корзину с чесноком и луком. Прямо в кожуре порезала пластиками несколько головок того и другого и вернулась в комнату Есении.
— Развяжи меня, мама! — попросила Есения.
— Потерпи!
Она натолкала резаный лук и чеснок в карманы девочки, в бюстгальтер и колготки, которые лежали на стуле. Перекинула одну половину колготок через плечо на грудь, а другую — на спину.
— Зачем это? — воскликнула Есения.
— Надо. Ты же помнишь, что папа не переносил запаха лука и чеснока?
— И что?
— А то! Почувствовав их здесь, его сущность больше не захочет селиться в твоём теле.
Затем Нина спокойно начала развязывать дочь.
— Ой, мамочки, — заверещала Еська, — мне печёт всё под бюстгальтером.
Нина вытащила из дорожной сумки носовые платочки и положила их между телом и луком с чесноком. Жжение кожи прекратилось.
— Я теперь всё время должна буду ходить с этими «ароматами»? — гнусаво проговорила девочка.
— Придётся, если не хочешь, чтобы в тебе опять поселился твой предок.
Через мгновение из глаз девочки брызнули слёзы.
— Мама, лук разъедает мне глаза, — застонала Есения, вытирая глаза рукавом.
— Привыкнут твои глаза к его едким летучим веществам, и слезотечение прекратится.
В это время в дом вошла Анна. Она потянула воздух носом и спросила:
— Что это у нас так сильно пахнет луком и чесноком?
— Да это я Есению лечу, — соврала Нина, отведя глаза в сторону.
— А что с ней?
— В горле у неё першит, да насморк начался.
Есения действительно шмыгала носом, но не от простуды, а от едкого запаха лука.
— Ты думаешь, ей это поможет?
— Конечно, — уверенно произнесла Нина. — Я всегда её так лечу. Химию не применяю. Мне иногда кажется, что таблетки и другие лекарства больше вреда приносят, чем пользы. Вот недельки две походит с чесноком и луком и вылечится.
— Зачем так долго? — возмутилась Анна. — Всякая вирусная инфекция проходит через неделю.
— Нет, Аня, надо походить две недели, — настойчиво произнесла Нина. — Это укрепит её иммунитет.
Та пожала плечами и ничего не ответила. В этот момент дверь комнаты Есении приоткрылась и девочка, незаметно для тётки, поманила мать к себе. Нина встала и пошла к ней.
— Я знаю, что похитила бабушка из тайника отца, — произнесла она.
— Откуда ты это узнала? — испугалась Нина. — Неужели отец опять вернулся?
— Нет. Об этом написано в книге.
— И что это такое?
— Я не могу произносить это вслух. Принеси мне вырезку из газеты.
Нина ушла в свою комнату, достала её из сумочки и вернулась к Есении. Та почитала статью и провела пальцем под строкой.
— Указующий перст десницы святого, — прочитала про себя Нина.
Её глаза округлились.
— Зачем он ему?
— Он помещается ногтём в сторону входной двери в стене самой большой комнаты жилища властелина судеб, — шёпотом в ухо матери произнесла Есения, — и оберегает его силу и силу последующих мужчин, рождённых от женщин его рода. Если его обнаружит женщина и похитит, то он будет оберегать только женщин.
— Ты тоже не произносишь его название вслух? — удивилась Нина.
— Нельзя. И ты не произноси, чтобы не узнали тёмные силы, что является нашей защитой, и не похитили это.
— Когда тётя Аня разговаривала с бабушкой на озере… — начала было Нина.
Но Еська, перебив мать, воскликнула:
— Получается, что тётя обманула нас, говоря, что не знает, где бабуля находится?
— Дошло, наконец-то! Обманула. Она просила, чтобы бабушка вернулась домой и помогла тебе избавиться от сущности, но та отказалась. Побоялась, что она вынудит её отдать похищенное.
— Не суди её мама. Она делает это не из-за вредности своей, а вынуждена поступать так. Это выше нас, — гордо задрала она нос кверху.
— Что ещё интересного ты прочитала в своей книге?
— В ней интересно всё. Я узнала, что всё, что есть сейчас на нашей планете, уже было в давние времена и будет в будущем. Всё на земле повторяется и развивается по спирали виток за витком. Только каждый последующий виток больше предыдущего и дополняется другими событиями. Но тысячелетиями развитие человеческого общества возвращается к исходной точке следующего витка, начиная с примитивного образа жизни и натурального хозяйства.
— Почему так происходит?