— Когда это морская пехота отставала?
— Пусть соседи поспевают, а нас уговаривать не придется!
— Гвардия не выдаст!
Старший лейтенант поднял руку, и шум стих.
— Задача ясна, товарищи?
— Куда яснее!
— Тогда до завтра, — сказал командир батальона и ушел.
Ночь прошла в подготовке. Едва сероватые сумерки разливались над землей, как все прильнули к щелям и отверстиям в фундаменте. Каждый еще раз осматривал улицу, заранее отыскивая укрытия. Лежали на асфальте трупы, запорошенные снегом. Сгоревший танк навалился боком на черную от копоти стену дома.
Сигнал ждали весь день, и не дождались. Только вечером пришел политрук. Политрук устало опустился на груду камней, достал из полевой сумки пачку газет и протянул ее солдатам.
— Почитайте.
Газеты взяли, но зачем читать, если можно спросить? Живой человек всегда объяснит, а газету можно прочесть и попозже. Со всех сторон посыпались вопросы:
— Почему сигнала не было?
— Скоро наступать начнем?
— Чего ждать?
— Али до весны оставлять решили?
Политрук дождался тишины и ответил, не повышая голоса:
— Мы сегодня послали к фашистам парламентеров. Фашисты обстреляли их.
Коробов присвистнул от удивления. Нависшая тишина была разорвана выкриками:
— Ах, ты!
— Во, гады!
— И теперь еще целоваться с ними будем!?
И вот началось. Стены подвала затряслись как в лихорадке. Солдаты выскочили из подвала и первое время не понимали, что же случилось. Левый берег Волги опоясался кушаком огненных вспышек. «Вот это артиллеристы дают жизни!» — подумал Коробов.
Стены домов, занятых фашистами, в светлых пятнах разрывов. От несмолкаемого грохота гудело в голове.
Наконец взрывы сползли в сторону, и взвилась красная ракета.
— Вперед! — крикнул командир взвода, выскочил на улицу, шатнулся и упал, обняв руками кучу битого кирпича.
Коробов, бежавший за командиром, мельком взглянул на него и крикнул:
— За Сталинград!
— Даешь! — ответили солдаты и рванулись вперед, перепрыгивая через трупы.
Темные окна домов на противоположной стороне улицы осветились автоматными и пулеметными вспышками. Не было слышно визга отдельных пуль. О них узнавали по искрам, вспыхивавшим на камнях. Упало несколько солдат. Их полушубки хорошо видны среди трупов в ненавистных серо-зеленых шинелях.
Коробов ворвался в дом. Он только на несколько секунд задержался в первом этаже, а солдаты уже штурмовали следующий дом. Виктор вспомнил наставление командира батальона, хотел уточнить обстановку, присмотреться к соседям, но к нему подбежал солдат из соседней роты с золотым якорем на рукаве.
— Давай, давай! — прошептал он и сел на землю.
В горле его булькало, клокотало, на губах пузырилась кровавая пена.
— Сейчас перевяжем, — сказал Коробов первое пришедшее в голову.
Солдат покачал головой, проглотил какой-то комок, шевелившийся в его горле, и сказал:
— С вашей стороны во фланг бьет.
— А вы где?
— Впереди… Квартал…
И Коробов с солдатами бросился вперед. Штурмовали дома, пересекали улицы. Фашисты упорно сопротивлялись, и все меньше оставалось во взводе солдат. Однако останавливаться никто не хотел. Для этого ли ждали наступления?
— А ну, пехота, посторонись! — раздалось рядом, и Коробов оглянулся.
Высокий майор с петлицами артиллериста стоял рядом в распахнутом полушубке. На лице его чернели полосы копоти, порохового нагара.
Солдаты залегли. Из-за угла дома высунулся ствол пушки, и выстрел сорвал снег с покосившегося фонарного столба. За первым выстрелом последовал второй, третий, и снаряды дружно ударили по дому, из которого били фашистские пулеметы. Стена качнулась, упала, и тогда майор крикнул:
— Вперед!
Пехота бросилась вперед, а артиллеристы, мокрые от пота, катили за ними пушку, готовые выстрелить по первому требованию и даже без него.
И в это время Коробов увидел фашиста. Тот стоял посреди улицы, смотрел по сторонам и, блаженно улыбаясь, ласково бормотал что-то. Коробов остановился на мгновение, прислушался, но ничего не понял и спросил у майора артиллериста, пробегавшего мимо:
— Что он болтает?
— Весна, говорит наступила, — ответил майор и многозначительно пошевелил пальцами около виска.
Выстрелы гремели со всех сторон. Прошло еще немного времени, и из пролома в стене соседнего дома вылез солдат в изорванной в клочья шинели. Он осмотрелся, крикнул что-то и толпа людей бросилась к наступавшим с севера.