— И это все благодаря вашей разведке?
— Благодаря обработке полученных данных и их тщательному анализу. Мне лично многое подсказала фигура Андропова — он не был человеком Брежнева.
— А скандал в брежневском семействе? Ваши люди были рядом с ним или, по крайней мере, близко к семейству?
— Нет. Эти сведения мы получили здесь, в Париже.
— То есть?
— От находившегося тут советского источника.
— Жившего во Франции? Дипломата?
— Давайте без уточнений. Но подтверждения о скандале, который может вспыхнуть, пришли еще из нескольких зон. Наиболее достоверное — из Чехословакии. Проблема в данном случае, как и в остальных, была очевидна. Собрал фрагментарные, частичные сведения, требовалось их обобщить. Когда данные разрознены, они говорят мало что. Однако вы их изучаете с настойчивостью, приближаете одно сведение ко второму, сопоставляете, размышляете — и кое-что вам становится ясно.
— Помимо всего прочего, у меня возникает предположение о солидном досье, которым вы располагаете на нас.
— Необходимо иметь хорошо подготовленные сведения о лицах, способных играть какую-то роль в политике, экономике. В данном случае чаше всего анализируются открытые документы: газеты, журналы, биографические справочники. Так создается досье. В нем история жизни людей — потенциальных руководителей. У вас назначение, а мы в курсе, кого назначили. Раньше досье на СССР хранилось в огромном шкафу. При мне картотека была компьютеризирована.
— Цель всех разведок приблизительно одинакова — сбор данных, информации. Какой из четырех возможных источников тут самый плодоносный? Сведения из печати? От шпионов-нелегалов? От дипломатов и остальных за границу откомандированных? Или лучше всего помогает кооперация разведок стран-союзниц по военным, политическим блокам?
— Вы забыли о пятом источнике — технических средствах. К примеру, спутниках. Есть электронные приспособления, это называется электронной разведкой. И нет из этих пяти частей наиболее и наименее важных. Поймите, получаемое из пяти элементов важно связать воедино. Получается синтез. За ним — анализ. Потом — выводы, каких бы вопросов они ни касались — политических, социальных, экономических. Схематически начало работы можно представить и так. В печати попадается любопытная для нас статья. Но некоторые стороны затронутой темы не ясны. И тогда приступаем к разработке проблемы. Она ведется техническими способами или иными. Или всеми вместе, завершаясь анализом. Я не отдавал предпочтения ни одному из пяти направлений. Просил использовать все средства параллельно, чтобы получить глобальное впечатление.
— Простите, что перескакиваю с темы на тему. Но мне хотелось вернуться к разговору о российских спецслужбах и перейти к событиям, потрясшим их, а заодно и нас. Среди российских чекистов появились свои предатели. Некоторая часть нашей публики рассматривает это переходом на чужую сторону по идейным соображениям. Симпатии некоторых журналистов вызвал полковник КГБ Гордиевский, сбежавший в Лондон и объяснивший работу на Интеллидженс Сервис несогласием с коммунистическими постулатами и неприятием существующего в СССР режима. Как относитесь к подобным поступкам вы? Неспроста спрашиваю именно вас: отношения между генеральным директором ДЖСЕ Марионом и президентом Франции Миттераном не сложились. В итоге — отставка и, естественно, не президента.
— Вы затронули проблему болезненную. Размышлял над ней и до случая с Гордиевским, о котором читал. Отвлечемся от вашего полковника. Разведчик — профессия международная и почти чисто мужская. Еще только вступая на опасный путь, мужчина должен сам раз и навсегда принять окончательное решение. Оно не для какого-то благожелательного или презирающего начальства, и не для президента с премьер-министром, которым все равно, поздно ли, рано ли, но уходить. Решение персональное, лично твое. Кто я в этой стране? Что для меня главнее — интересы отдельной группы, партии, политические идеи? Или я верен своему государству, несмотря на промахи, совершаемые его элитой? Да, ошибки руководителей, иногда их авантюризм меня, например, задевают больно. Я представляю, что правительство может быть слабым, идеология — ничтожной. Но для меня верность собственной стране все равно выше, чем личная политическая привязанность или переход к новым идеям, появившимся под влиянием изменившейся обстановки. Поэтому акт предательства, пусть совершенный благодаря переменам в сознании, должен подвергнуться осуждению в стране, этим предательством затронутой.