Опять ранним утром на это же место, где была причалена лодка, вышли те же двое солдат, уселись в лодку и начали потихоньку грести вдоль берега. Лодка шла очень медленно.
Старшина П. Панюков передал приказ: приготовиться к захвату рыбаков.
После недолгой прогулки вдоль берега, немцы повернули на середину озера, затем остановились, переговариваясь между собой. Но о чем говорили — понять было невозможно из-за расстояния. Знавший неплохо немецкий язык Сережа Костылев не смог уловить ни единого слова. Потом один из фашистов вдруг встал в лодке во весь рост, упер в живот автомат и дал четыре коротких очереди в сторону берега, где лежали разведчики. Огонь был неприцельный, хотя пули и просвистели над головами разведчиков, которые укрылись за валунами. Панюков подумал: «Неужели обнаружены?» Посмотрел на Костылева. Тот недоуменно пожал плечами. Никто из разведчиков так и не понял, зачем немцам взбрело в голову стрелять по кустам? Решили не отвечать огнем.
Убедившись в том, что на другом берегу все спокойно, немцы стали потихоньку приближаться к тому месту, где залегли разведчики. Они, видимо, именно здесь решили глушить рыбу. Один из них сидел за веслами, а другой возился в лодке. Потом сидящий за веслами сделал три сильных гребка, и лодка, скользнув по придонным камням, уткнулась в берег.
Фашисты были так близко от разведчиков, что те отчетливо видели их лица.
По сигналу Панюкова снайпер Ковалев сделал выстрел из снайперской винтовки в правую руку того, кто недавно сидел за веслами. И тот, охнув от боли, плюхнулся на дно лодки. Другой, почуяв опасность, выпрыгнул из лодки в воду и побежал вдоль берега, то и дело спотыкаясь и падая на мелководье.
Панюков коротко приказал: «Ильин, Смирнов — вперед!» Рядовые Ильин и Смирнов из группы захвата бросились к лодке. Остальные были готовы прикрыть их огнем в случае попытки раненого немца оказать сопротивление. Но он ничего не понимал и покорно дал вывести себя из лодки. Второго незадачливого рыбака разведчики схватили, когда тот выскочил из воды на берег и попытался скрыться в лесу.
Через некоторое время взвод был уже у своих.
Таким образом, эта операция позволила взять двух языков без потерь.
За выполнение задания командования командир взвода старшина 1-й статьи П. Панюков и разведчик С. Смирнов были награждены орденом Красной Звезды, другие — медалью «За отвагу».
Победил смерть!
В запасном полку Валентин Мартюшов не задумывался над тем, куда направят его после. «Служить можно везде, — думал он. — Главное — бить врага!»
После недолгого обучения его направили в минометную роту. В основном им, минометчикам, приходилось прикрывать разведчиков, когда те проводили разведку боем. И чем больше наблюдал он за разведчиками, тем больше убеждался, что интереснее их службы на войне нет. Да и сами они — не такие, как все. В бою смелы и отважны, в дружбе тверды и верны. И Мартюшов решил во что бы то ни стало стать разведчиком. Несколько недель эта мысль не давала ему покоя. А когда увидел однажды в разведроте земляка Анатолия Фадеева, не выдержал, подал рапорт, чтобы перевели в разведку.
— Правильно, — поддержал Валентина Анатолий Фадеев. — Что в минометной роте? Врага толком не видишь, палишь с полутора километров. В разведке с ним лоб в лоб сталкиваются. Вот где можно помериться силой!
Рапорт пошел по инстанции. А через несколько дней В. Мартюшова перевели в 293-ю отдельную разведывательную роту. И все же жаль было товарищей, к которым успел привыкнуть. Больше всего не хотелось расставаться с капитаном А. А. Ени-чевым. Но потом искренне удивился и от души обрадовался, когда узнал, что Еничев опять будет его командиром, только теперь в 293-й разведроте.
В начале июня 293-ю роту, которая оборонялась севернее п. Кестеньга, бросили в контрнаступление. Начались ожесточенные бои с отборным батальоном противника, который возглавлял опытный разведчик полковник Беннер. Цель контрнаступления — пресечь разведывательные действия противника на правом фланге обороны 721-го стрелкового полка.
Особенно тяжелый бой разразился 2 июня. Мар-тюшов был в группе наблюдения. Заметив фашистов из батальона Беннера, пытавшихся обойти раз-ведроту, он открыл по ним огонь из автомата. Спустя некоторое время он заметил еще нескольких немцев, ползущих в сторону наших бойцов, прижатых огнем врага у подножия безымянной высоты, — и в ход пошли лимонки.