– Никого нет дома. Поехали прямо вперед.
– Сначала мне нужно поговорить с этим парнем. – Джек снова загудел клаксоном. – Возможно, он спит себе где–нибудь, уютно устроившись, отсыпается от наблюдений за стариной Клифтоном, бродящим по кладбищу, ха–ха! – Он коротко засмеялся, улыбнулся Гейл и открыл дверцу, выйдя на тротуар.
– Вернусь через минуту,– сказал он и пошел к небольшому домику сторожу из белого бетона с красной черепичной крышей. Сквозь окно, выходящее к воротам кладбища, он сразу окинул одним глазом всю комнатку. На столе, покрытом бумагой, стояла горящая лампа. Стул был слегка отодвинут, словно сидевший за столом человек только что встал. На столе лежал спортивный иллюстрированный журнал, наполовину выпитая чашка с кофе стояла рядом с полной сигаретных окурков пепельницей.
Джек подергал дверь. Она была не заперта. Он вошел вовнутрь, проверил туалет – там никого не было – потом вернулся обратно к машине.
– Его там нет,– сказал он, забираясь на сиденье и включая двигатель. – Ну, вот и договорились. Парень знал, что я приеду утром. И как я теперь найду могилу Клифтона?
– Послушай, ты не мог бы все это поскорей уладить и подбросить меня к Паркер–центр? – Гейл нетерпеливо постучала по стеклу циферблата своих часов.
– Ладно, но сначала я проеду через кладбище, попробую отыскать этого парня. Это займет всего несколько минут. Три снимка надгробия – это все, что мне нужно.
Он нажал на педаль и они въехали на территорию кладбища, миновав возвышающиеся у входа могучие пальмы. Вдоль обеих сторон вьющейся главной дороги–проезда были разбросаны мраморные надгробия, склепы и ангелы–статуи. Все это окружалось дубами, пальмами и декоративным кустарником. На изумрудной траве сверкала утренняя роса и над самой землей стлался утренний туман. За дальним краем кладбища виднелись солидные белые здания студии “Парамаунт”. Таким образом, любая неудавшаяся звезда, только что не прошедшая кинопробы, могла прямиком отправиться в могилу. “Странно,– подумала Гейл,– но большинство главных студий Голливуда выходит окнами на кладбище.
Это напоминало о разговоре, который она слышала краем уха в редакции несколько дней назад.
– Ты знаешь, что говорят об Уолте Диснее? – спросила она, взглянув на Джека. – Что на самом деле он не похоронен на Форест Лон, а сохраняется в жидком азоте, так что, когда–нибудь его смогут оживить. Трейс намерен как–нибудь выпустить номер на этом материале.
– Воображаю.
– Это в самом деле странно. На надгробии у одного Диснея нет никаких дат.
– Ты что, приготовила домашнее задание по истории кладбища?
– Нет, но согласись, что эта история будет почище, чем чушь насчет призрака Клиффа Вебба. – Она бросила взгляд на Джека, как раз вовремя, чтобы увидеть, как расширяются его глаза.
– Боже! – прошептал он и так крепко придавил педаль тормоза, что резина покрышек задымилась. – Что это? – Он смотрел прямо вперед.
Гейл посмотрела в ту сторону и судорожно втянула воздух.
На дороге лежал скелет, одетый в длинное пастельно–зеленое платье. Пучки рыжеватых волос еще кое–где покрывали треснувший череп. Ноги и руки были сломаны, как тонкие белые куски узловатого плавника. Одна из рук поломанным куском кости указывала в небо. По обе стороны дороги среди тщательно подстриженных кустов живой изгороди на аккуратной траве лужаек были разбросаны другие скелеты или их части. Черепа, руки, ноги, позвоночные и берцовые кости усеяли собой кладбище. Гейл чувствовала, как стучит в висках пульс. Она не могла оторвать взгляда от скелетов. В том, как они лежали, было что–то непроизвольное и оскорбительное одновременно, некоторые скелеты были совершено целые, облаченные в погребальные костюмы и платья, лежащие друг на друге, словно с двенадцатым часом ночи они пустились в пляс и рухнули потом на тех местах, где их застали первые лучи зари. Здесь было и кое–что похуже – более свежие покойники, неуспевшие превратиться в скелеты. Они были покрыты слоем черных мух. Гейл видела, что десятки надгробий были опрокинуты, могилы разрыты. Над пустыми ямами возвышались холмики земли.
– О, бо–о–о–же! – сказал Джек, когда дыхание бриза принесло с собой запах гниения. – Кто–то перевернул здесь все вверх дно! – Он снял крышечку с объектива своего “Канона” и вылез из машины.