Все кто знал, этого человека, считали его бесчувственным, жестоким, холодным. Не раз я слышала, как о нем говорили: «у него словно камень, вместо сердца»! И я была уверена, что они правы - Снейп никогда не проявлял эмоций, будто вообще ничего не чувствовал, а уж в глаза посмотреть - так холодом и пробирает. Точно и впрямь сердце его из цельного гранита вырезанное.
Единственный раз, когда я как-то беседовала с Минервой. Мы и сами не заметили, как разговор плавно перешел на Лили. Мы с Минервой пили на кухне чай, а Снейп писал какой-то отчет для Дамблдора (он никогда ничего не ел и не пил в доме Сириуса). Мы сами не заметили, как разговор перешел на Лили. Я рассказала, как навещала Поттеров в Годриковой Лощине, рассказала, про то, что мне говорила на свадьбе Элизабет Эванс. В тот момент краем глаза я уловила, что Снейп оторвался от своего пергамента и жадно слушает нас. Он как будто не хотел пропускать ни слова. Я мгновенно замолчала, а он встал и вышел, так и не дописав своего отчета. В тот день он больше не появился на площади Гриммо…
Члены Ордена поочередно охраняли Гарри все лето, до августа пока однажды вечером не возвращалась я домой с едой для кошек и не увидела в переулке… дементоров. Я сперва глазам своим не поверила. Дементоры в Литтл-Уингинге! Мир просто сошел с ума! Эти твари напали на Гарри Поттера и его толстого кузена. Я чуть с ума не сошла от страха, но чем я, сквиб, могла бы им помочь. Но тут Гарри вытащил Палочку и наколдовал Патронус - умница, не растерялся. Я подошла к нему, помогла поднять его двоюродного братца, который, как бревно в обморок грохнулся, пообещала, что убью мерзавца Флетчера и проводила его до дому. Мальчик удивился, что я знаю Дамблдора и связана с Орденом, а я представляю, что бы он почувствовал, узнав, что я и с родителями его была знакома. Я ему, правда, этого не сказала, а Мундунгнусу Флетчеру всыпала по первое число. Заставила его объясняться с Дамблдором - будет знать, как уходить с дежурства.
А Дамблдор позже встретился со мной и сказал, что Гарри назначили разбирательство в Министерстве и что мне придется дать показания в суде. Тут-то я, по правде сказать, смутилась. Визенгамота я все-таки побаивалась. Да и с идиотом-Фаджем не больно хотелось встречаться. Однако я все же согласилась дать показания. Вид на суде у меня, как мне потом сказали, был довольно жалкий, тем не менее, мальчика все же оправдали, во многом благодаря мне - это ведь я подтвердила, что он действительно защищался от дементоров.
Весь остальной год я прожила довольно тихо. Меня почти не навещал никто из Ордена - все они толпились на площади Гриммо с Сириусом Блэком. Пару раз заходила Эммелина Вэнс - в последний раз мы виделись с ней как раз незадолго до того, как ее убили. Только слепому могло быть непонятно, что война вот-вот начнется снова. Даже «Пророк» к концу года переменил позицию. Мне советовали уехать из Британии, но я решила пока остаться на Родине. У меня было предчувствие, будто должно произойти нечто страшное. Как выяснилось - не у меня одной. И все же убийства Дамблдора и нападения на Хогвартс Пожирателей Смерти не мог ожидать никто. Я сначала даже не поверила, когда все тот же Флетчер сообщил мне об этом. А уж когда назвали имя убийцы… Уму непостижимо, как этот грязный подонок смог обмануть великого волшебника, каким был Дамблдор. Это было просто ужасно. Убить безоружного полуживого старика, причем абсолютно спокойно и хладнокровно, без малейшей жалости, без колебаний. Вот уж действительно - камень в груди надо иметь, а не сердце человеческое! Что от такого и ждать-то, кроме жестокости и новых чудовищных злодеяний…
Само собой, я не могла не присутствовать на похоронах главы Ордена Феникса. Дамблдора похоронили в Хогвартсе, он же столько сделал для школы. На церемонию собралась чуть не половина магического мира Британии. Кого тут только не было. Я проходила мимо рыдающих учеников и профессоров Хогвартса, слушая, как они сквозь слезы посылают проклятия Снейпу, вот тогда я и поняла, что не смогу уехать. Да, я знала, что скоро власть захватят эти чудовища, что будут преследовать маглорожденных да и маглов тоже. И все равно я не могла уехать.