Друсс посмотрел с сомнением.
– Если вы не можете справиться, то я ничем не могу помочь.
– Верно, ты один не можешь, но ты, Лестич и Манакум образуете мощную структуру, которая имеет шанс найти Крек'х-пу, определить ее природу и, может, даже использовать с пользой для Усимы.
– Лестич? Ты его видел? Я потерял его по дороге…
– Да нет же. Он прибыл сюда первым и сейчас калибрует шлюз.
Друсс не смог скрыть удивления.
– Первым? Мы же спускались вместе…
– Да, но он проложил путь доступа, можно сказать, что сам был этим путем, а теперь готовит вход в аномалию.
– Эй, а мне самому здесь позволено будет что-нибудь сказать?! – запротестовал Друсс.
– Конечно, но, насколько я знаю, ты уже дал свое согласие там, в Линвеногре.
Друсс вспомнил о договоре с Ивви.
– Ну да, – признался он. – Так где же этот Лестич?
Скальц повел Друсса по узкому проходу, петляющему между высокими гудящими машинами, и вскоре они оказались в передней кабине вагончика. Большую часть пространства здесь занимало огромное круглое отверстие, закрытое дюжиной бронированных пластин, которые перекрывали друг друга концентрически и образовывали звездообразный узор. Это, вероятно, был шлюз, о котором говорил Скальц, поскольку возле него возился Лестич, сосредоточенно манипулируя тонкими втулками и прислушиваясь к звуку перескакивающих затворов.
– Мне это не нравится, – признался Друсс.
– Почему? – спросил Лестич, обернувшись к нему.
– Это безумие, я могу умереть.
– В таком случае мне тоже следует бояться, и вряд ли бы я стал настаивать, чтобы ты совершил прыжок, верно?
– Верно, – признался Друсс.
– Но я не боюсь.
– Почему?
– Благодаря Манакуму нам не угрожает ничто, хоть как-то похожее на смерть.
– Если ты так уверен, то скажи, что произойдет, когда мы прыгнем?
Лестич обезоруживающе улыбнулся.
– Несомненно, что-то интересное. Если Ивви и его эманации правы, мы приблизимся к открытию и постижению Крек'х-пы, а если не правы, то аномалия, скорее всего, забросит нас в одну из пробитых реальностей и нам придется отыскать какой-нибудь способ, чтобы вернуться оттуда в Герс или в Линвеногр.
– А что будет, если мы застрянем в каком-нибудь чужом, непонятном мире? Ведь даже здесь я с трудом спас свое прежнее сознание.
– Ты изменишься, Друсс. Ты изменишься, чтобы понять, что, в сущности, ты не можешь измениться.
– Опять ты начинаешь…
– Калибровка готова, – перебил его Лестич, обращаясь к Скальцу. – Когда мы окажемся в назначенном месте?
– Еще мгновение, – ответил механический человек, который не был механическим человеком. – Мы уже там.
– Останови и открой, – скомандовал Лестич.
Друсс почувствовал, как вагончик замедляет движение, а затем останавливается. Бронированные плиты бесшумно разошлись в стороны, коснувшись спиральной решетки. Нос вагона висел над серой бездонной пустотой. Друсс осторожно подошел к краю, встал рядом с Лестичем и посмотрел вниз. Там что-то было. В глубине бездны что-то колыхалось гипнотическим, подводным движением. Оно напоминало тоненький лучик света.
– Что это? – спросил Друсс.
– Стержень аномалии, танцующая энергия, мы упадем прямо в ее объятия, – ответил Лестич.
– Ты меня не успокоил.
Друсс знал, что пути назад уже нет. Мир, его мир, единственный, который он знал до недавнего времени, безвозвратно ускользал из-под ног вместе со всем, что придавало ему смысл. Он боялся, но был готов к прыжку, потому что сейчас это имело для него значение. Внезапно Друсс вспомнил о Скальце. Обернувшись, он увидел, что у них за спиной никого нет. Вопросительно посмотрел на Лестича. Архивариус пожал плечами.
– Он выполнил свою задачу, и ему больше не нужно притворяться человеком.
– Что это была за эманация? Сам вагон, нечто, создавшее вокруг себя этот вагон, или, может быть, биомеханическое сознание, типичное для Герса?
– Не знаю. Наверное, всё понемногу. Прыгаем?
Друсс вздохнул.
– Я боюсь. Хотел бы я быть уверенным, что меня поймают.
– Может, и так будет…
Друсс почувствовал, что наступил подходящий момент. Страх отступил. Открылась серая пустота, и лента извивающегося света устремилась к нему.
Тенан не мог смириться с тем, что Магистры рода наказали его с такой строгостью, словно это он виноват в том, что последний человек в Линвеногре бесследно исчез. Он считал это несправедливым и ни в коем случае не признавал за собой вину, но, тем не менее, тщательно скрывал нарастающее раздражение и старался добросовестно выполнять скучные, отупляющие работы. Тенан верил, что наказание не будет продолжаться слишком долго, и если он примет его с достоинством, то ему быстро удастся вернуть расположение старейшин. Но сегодня он понял, что этого не произойдет и его падение на дно родовой иерархии, скорее всего, было окончательным и необратимым.