Выбрать главу

Меропа для этого очень сильно старалась.

Вместе с Шешей и Ёрмом она обновляла защиту со всех сторон, укрепляла ещё действующие барьеры, проводила древние ритуалы по записям Салазара. Потратила она на это полгода, но результатом была довольна. От таких мощных манипуляций Запретный Лес тоже стал выглядеть лучше, кентавры даже принесли Меропе свою благодарность, подарив молоко единорога и кусок ткани из их шерсти. Регулус едва не умер от счастья, когда увидел такие редкости. Из ткани они решили сделать основу для нового гобелена рода Певереллов, а молоко уже использовал Брокк, как добавку к некоторым блюдам.

Отправляя сына в Хогвартс, Меропа была уверена, что он в безопасности, как и Вальбурга, Лукреция, Асцелла и Альфард. Хотелось бы отправить его куда-нибудь далеко, но традиции семьи Певерелл… С момента основания Хогвартса все представители их семьи учились именно там.

— Мы с Каспером, Ланселотом, Поллуксом, Арктурусом, Арфангом и Лестрейнджем решили в этом… участвовать, когда я сказал, что война всё-таки будет, — заявил Регулус, не поднимая глаз от газеты, в которую уткнулся. Меропа перевела шокированный и непонимающий взгляд на мужа.

— Что, прости? — не своим голосом поинтересовалась ведьма, нервно сжав пальцами скатерть.

— Ты услышала, дорогая. Фрэнка призвали этим летом, а мы отправимся добровольцами и…

— Нет. Нет-нет-нет! Даже не думай! — подскочила со стула Меропа, невольно пытаясь ослабить бант на воротнике блузки. В какой-то момент он стал нещадно жать.

— Это уже решено, — спокойно произнёс Регулус, переворачивая страницу.

Меропа резко села и уткнулась в ладони, опираясь локтями в столешницу. От нахлынувшего ужаса подкосились ноги, а всё нутро задрожало от воспоминаний детства. Казалось бы, так давно, ведь ей было всего три годика, когда в Норвегию пришли фашисты, но… именно последующие пять лет отпечатались в сознании. Не помня всех деталей из прошлой жизни, Меропе иногда снился единоутробный брат Харри, которого нечем было кормить, сложные, несмотря на отсутствие кризиса, послевоенные годы, время, когда приходилось в рекордные сроки учить школьную программу, потому что знаний из церковно-приходской школы не хватало для поступления в колледж. Обучение магии за несколько лет, потому что в Дурмстранг она не попала, а ведь именно там учились родители… Сложное время, когда освобождались концлагеря и больницы были забиты какими-то подобиями людей, а ведь именно там была практика. Рассказы инвалидов, которые были совсем молодыми, о войне. У кого-то не было конечностей или глаз, кого-то контузило, от чего отказало зрение, слух, у кого-то осколки в организме, которые нельзя было вытащить хирургически без большого риска.

— Я не хочу тебя терять.

Регулус резким движением свернул газету и зачем-то уставился в окно, крутя пальцами обручальное кольцо.

— Фрэнк и Ланселот будут медиками, разумеется, — продолжил мужчина. — А мы… куда направят.

— Ты вообще меня слушаешь? — хриплым голосом спросила Меропа, чувствуя опустошение где-то внутри. Горячие слёзы потекли по щекам и крупными каплями падали на скатерть.

— Не плачь, я тебя прошу, — всё-таки сдался Регулус, впервые увидев, как жена плачет.

Как-то он привык, что Меропа переносит все свои переживания тихо-молча, без особых истерик, слёз и прочего. У неё было много всякого в жизни, — Регулус об этом прекрасно знал, — но при нём она всегда была ядовитой маленькой гадюкой, которой было проще шипеть проклятия, чем расплакаться. Регулус видел, как мама плачет после ссор с отцом, но это было очень давно, когда родители могли забыть о детях и начать ругаться прямо посреди ужина. Лорд Сириус никогда не повышал голос, но умел словесно бить по самым уязвимым местам, указывать всем вокруг их место. Потом они стали более терпимы друг другу, да и мама не любила… продолжения. Если Арктурус и Ликорис предпочитали молча утешать маму, то Регулус начинал спорить и обвинять во всём отца, за что часто получал. И это служило ещё одним поводом для ссор родителей.

В детстве. Тогда всё было почему-то проще, ведь он и сам порой плакал, а тут же даже представить сложно, что делать. Меропа не плачет. Вроде как, и не умела вовсе. Выбить из этого человека хоть что-то по-настоящему женственное, типа слёз, мягких улыбок, откровенной нежности, было нереально. Матиасу доставалась материнская ласка, особенно в детстве, а вот Регулусу чего-то такого редко перепадало, если честно. Да и он сам не любил пустой романтики, поэтому их брак был основан больше на взаимопонимании, уважении, стремлении не лгать и доверять друг другу. Любили, несомненно, но это выражалось в другом, в действительно важном.