— Это странно. Ты стремишься к свободе, жертвуя, в первую очередь, своей безопасностью. А для, фактически, единственной представительницей рода, это весьма опрометчиво.
— Меня не так сильно волнует род. Для восстановления Гонтов и возвращения их в высшее общество, понадобится не одно столетие. Многое зависит от меня, но далеко не всё.
— Я тебя понял и принял во внимание твоё мнение, — кивнул Арктурус. — В любом случае, я не откажусь от общения. Всё-таки, не каждый день встречаешь фактически единственного наследника Слизерина. Я почти уверен, что ты будешь сильной ведьмой.
— Колдомедиком, в мечтах, — фыркнула Меропа. — Но это ещё сложнее, чем выжить. Моя магия куда губительнее и мощнее, а про контроль вообще и говорить не стоит.
— Боевые маги ценятся, может, лишь на немного ниже целителей…
— Проблема только в том, что ты мелкая, и такой будешь всегда, — ухмыльнулся Кантанкерус. — Тебя только на разведку и отправлять.
Меропа махнула рукой на веселящегося Нотта и сорвала компресс, вызвав поток нецензурных фраз в свою сторону. Арктурус сразу понял порыв девочки и щедро залил рану Бадьяном, из-за чего та через несколько секунд с шипением зажила. Кантанкерус угрюмо посмотрел на обоих "целителей" и спрыгнул со стола.
— Премного благодарен за помощь, Леди Гонт, — чопорно протянул Нотт и поклонился.
— Не выпендривайся, — покачала головой девочка. — Идите отсюда, видеть вас не хочу.
Парни переглянулись, поблагодарили за помощь в очередной раз и исчезли с появившимся домовиком. Бьёрн на появление своего дальнего родственника громко фыркнул и проворчал что-то о своём превосходстве перед обычным паразитом.
— Я куда лучше, хозяйка! — уверенно заявил эльф. — Я могу исцелять даже самые страшные раны, могу атаковать заклинаниями и в принципе создан для поддержки боевого мага! Конечно, я не умею готовить и убирать от рождения, но и этому способен научиться!
— Конечно, я даже не сомневалась, Бьёрн, — рассеянно ответила Меропа. — Пошли-ка домой, я спать хочу.
— Как прикажете, хозяйка!
* * *
Магловский приют Глостера пробудил не самые приятные воспоминания о детстве, но Меропа быстро справилась с ощущениями. Пора бы покончить с этим.
Нарядиться в какие-то лохмотья, сделать на голове гнездо и состроить затравленное выражение лица, после чего зайти во двор приюта, где были выведены на прогулку дети. Воспитательница с равнодушным видом наблюдала за обстановкой, хотя по ней сразу можно было сказать, что безопасность детей её ничуть не интересует. А вот вошедшая во двор оборванка мгновенно привлекла внимание.
— Чего тебе? — грубо спросила воспитательница, придирчиво рассматривая девочку. Та испуганно озиралась по сторонам.
— Мэм, я… мои родители… я… — коряво выговаривала Меропа, не особо стараясь. У неё неплохо выходило забывать английский в особенно напряжённые моменты. А вот женщина поморщилась, оценив уровень образованности оборванки и без слов повела её в кабинет заведующей. Воспитательнице было откровенно лень разбираться с нищенкой, тем более, прогонять было чревато: рядом с приютом часто проходили полисмены.
— Вот, заходи, — кивнула на дверь воспитательница.
Меропа тактично постучалась и после короткого «Войдите», распахнула дверь. За старым столом сидела строгого вида женщина с недовольным лицом, которая перекладывала бумаги — счета, как определила девочка.
— Добрый день, мэм! — поздоровалась Меропа, решив произвести впечатление воспитанного ребёнка. Глупую хамку точно терпеть не будут.
— Добрый, — сухо отозвалась женщина, придирчиво рассматривая одежду.
— Мэм, мои родители пропали, и мне некуда идти, — всхлипнула Меропа. — Я несколько недель брожу по городу и совершенно не знаю, что мне делать. Помогите мне, пожалуйста!
— Так, стоп, — потёрла переносицу заведующая. — Ты обращалась в полицию? Как тебя зовут, в конце концов?
— Меропа, — всхлипнула девочка. — Меропа Гонт, мэм.
— Говорящая фамилия, — скептически заметила женщина, поднявшись из-за стола.
— Сейчас я вызову полисмена, и мы разберёмся.
Меропа мелко закивала и проследила взглядом за выходящей женщиной. Откровенно врать она не стала. Сказала, что матери она не помнит вообще, отец не вернулся домой, возможно, схлопотав бутылкой по голове в очередной пьянке, а она пришла в Глостер искать помощи, потому что в деревне семью Гонтов не любили. Название деревни девочка якобы не знала.