— Да вчерась «красную» сделал, сегодня совсем слабый, будто всю ночь били…
— Семеныч, а облучали до этого, как я прописал?
— Угу…
— Че еще принимал?
— Все аптеку сожрал, заедая красной икрой…
— Да что вы эту икру то ложками…, это у тебя первая процедура, или уже весь курс закончил?
— Честно больше не лезут эти красные шарики… Ты о таблетках? Да все, блин не лезет! Ты уж вернулся или еще на даче?
— Да… На даче… Так с мамой был…
— Ну с мамой так с мамой — святое дело… Че мне делать то, что-то после вчерашнего поплохело, думал через день делать «химию»…
— Ты же не в первый раз — это нормально… Давай каждый день процедурь… Гемоглобин то как был?
— Да надо бы — только начал курс то… Да пойдет выше среднего… Ты прав конечно!
— Могу подъехать, мне все равно в ту сторону…
— Что ты зачистил, у тебя-то все путем?
— Да у кого теперь все путем-то?
— Вот так вот лет сорок назад, когда я тебя у старшеклассников то отбивал, и не думал, что в такой ж. порез попадем…
— Через сколько будешь там?
— Дай часик… Как бы мне ждать не пришлось у двери…
— Ты чего на бесплатную?
— Дааа…, что-то…, дернул меня… — тебя ж не было!
— Да ты сам всех и все знаешь… Экзотики захотелось? Надышался поди?
— Да у меня ж нюха после контузии в Афгане, так и не появилось. Ладно, давай, жду тебя…
— Ну ты… обнял!
О.Д.[28], ИЛЮША И ДРУГОЕ
— Привет, сестричка!
— Здравствуйте, Иван Семенович, вы снова на «красную»? Странно вас здесь видеть, неужели приглянулся кто?
— Красотуля, тебя бы я давно заграбастал, да выгляжу пока не очень… Да и Илья запрет поставил…
— Дааа, он у нас только к пациентам добр…
— А где же он?
— А где самая большая очередь, там и он…
— Ааа… точно — забыл… И где ж у вас самая, самая?…
— Сейчас узнаю… — После первого сеанса «химии» в диспансере Иван и, правда, был не в восторге. Он привык к другому отношению, к лучшему комфорту, да и пациенты здесь были обычные люди, хотя эта мерзость, которую по имени стараются не называть болящие, равняет всех, почти, как сам переход в мир иной.
Сталин обернулся на внезапный шум у процедурной палаты, где вчера столкнулся с Хлыстом. Неприятное предчувствие кольнуло под «ложечкой»: «Андрюха же тоже сюда поехал!» — из двери показался еле стоящий на ногах мужик, держащий с руках систему с болтающей на ней капельницей, по цвету лица, полуоткрытому рту, как бывает у обезвоженных долгой лихорадкой больных, полуприкрытых глаз и повисшей на груди голове, было видно, что ему нужна помощь, но вместо просьбы помочь ему, он требовал ее для другого.
Иван, еще не накопил сил, распластанным валялся на диване, принимая на свое тело атаку за атакой мурашек, от одной только мысли, что после очередного сеанса ему будет еще хуже, чем сейчас, но не отпускающая мысль о своем новом-старом знакомом, оказалась сильнее. Он попытался встать из глубокого седалища, с трудом, наклоняясь телом вперед так, чтобы центр тяжести заставил его перевалиться и оторвать задницу, но где-то на полове пути повалился на бок. Вовремя подоспела знакомая медсестренка, ушедшая узнавать о местонахождении врача:
— Что-то вы совсем плохи! Гемоглобин то как?
— Был бы плох до «химии» не пустили….
— Ну да… Извините… Я нашла Фоминцева, Илья Алексеевич…., и в уборную зайти не успел, как его облепили…
— А меня вот влипили…, влип… Верочка посмотрите, кто там..
— Где?
— Да вот в той палате, кто там?
— А…, поняла… — Девушка еще не успела подойти к почти падающему у двери палаты, взывающему о помощи, больному, как из-за угла вылетели два санитара в сопровождении реаниматолога, ревущим, как серена. Бывшие в коридоре с пониманием вжимались в стены, ведь в следующим раз они сами вполне могут оказаться на месте того, к кому спешила команда. Медсестра схватила мужчину с системой и приложив невероятную для нее мощь, подняла, оставшегося вертикально относительно пола, и перенесла на диван к Ване:
— Пусть здесь постоит!.. — Больной упал, как подкошенный, Сталин смог молча поймать только систему с капельницей, так и оставшись с ней в руках: «По ходу, до вечера в диване, придется быть стойкой для его капельницы вот этому пассажиру…».
Вероника, уже неслась в палату, готовая помочь чем угодно. Через минуту, она почти бегом вперед спиной, вылетела из нее, вслед за ней почти не касаясь пола, плыла каталка, не толкаемая, а несомая санитарами, врач, как казалось окружающим, летел рядом, совершая какие-то невероятные пассы обеими занятыми руками. Женщина успевала разворачиваться, открывать двери, поддерживать подаваемые реаниматологом, какие-то предметы, отвечала на вопросы и предупреждала о необходимости посторониться впереди стоящих.