Пока она стояла на полу, собирая бумаги, я чуть не совершил ошибку и не сказал ей, что она принята на работу и можно приступать с понедельника. Пока она сортировала бумаги, я глаз от нее отвести не мог. На минуту даже представил, как она будет работать здесь.
И все-таки я совершил ошибку, когда шагнул к ней и стал целовать.
Но на этом всё.
Этому нужно положить конец.
Она слишком отзывчивая для проститутки, слишком мокрая и горячая от моих пальцев. Мокрая для меня. Я хочу в это верить, но так ли это?
Если бы я не видел, как она трет свою киску своими же пальцами вчера вечером, то сегодня был бы на седьмом небе от счастья. Я бы уже истратил весь запас презервативов, какой только имеется в офисе. А потом повез бы ее домой, запер в своей спальне на все выходные и трахал бы так, чтобы оба потом не могли ходить.
Но я видел вчера, как она стягивала свои трусики по приказу неизвестных мужиков в онлайн-чате.
И то, как теперь она управляет моими пальцами, очень похоже на то же, что она делала вчера. И стонет она так самозабвенно, как будто отдается самому любимому мужчине в жизни.
Вчера она стонала также.
Она пытается убедить меня, что думала обо мне, что с самой первой встречи хотела, чтобы ее оттрахали на этом столе. Серьезно? И я должен поверить в это? Если бы это было так, я бы не дрочил в туалете ресторана, пока за дверью бесновались Бэтман и человек-паук.
Она фальшива от и до.
Может быть, и паспорт она забыла здесь неслучайно. Если уж были у нее такие желания, в которых она созналась. А почему нет? Шансов стать моим секретарем у нее нет. Значит, есть только шанс стать любовницей. Отдаться на столе в офисе? Лучший шанс вскружить голову мужчине, а потом платить ему телом в обмен на подарки.
Такая будет сосать в пробке и отдаваться между совещаниями по щелчку пальцев.
Но мне такая не нужна.
Я боялся сломать ее и потом вышвырнуть из своей жизни. Но прикасаться к ней теперь, значит, впускать в жизнь мерзость и продажную любовь. Я, конечно, не думал об этом вчера, когда дрочил на ее видео. Мной управляли другие инстинкты. Но я предельно четко понимаю это теперь, когда она извивается подо мной, якобы желая одного — чтобы мой член оказался в ней.
Нет, детка. Ты наркотик. Это ясно с самого начала. И я не дам развиться этой зависимости.
В этой мысли есть огромная доля сожаления, горечи и яда. Я уже пригрел в офисе ту, которой нужен был не я, а тот, кто готов платить за ее любовь. Я учусь на своих ошибках. Дважды не попадусь.
И все же я ввожу в нее сразу два пальца, и чувствую, какая она узкая, тугая, хотя и мокрая.
Но это ничего не доказывает.
По ее косе и рваным джинсам, пухлым губкам и тугой киске ни в жизни не догадаешься, чем она зарабатывает на жизнь. Видимо, просто недавно в этой каше варится.
Могу я дать ей работу и открыть двери в другую жизнь? В таком случае мне остается только надеяться, что торговля телом выветриться из ее головы. И что она не станет для меня второй Мариной.
Слишком хрупкие надежды, похожие на самообман.
Поэтому я говорю ей:
— На колени.
И с сожалением вижу, как расширяются ее серые глаза. Как в них вспыхивает обида, непонимание, десятки вопросов, которые она не произносит. А покорно спускается вниз со стола, так и оставаясь в одной штанине. Вторая тянется следом.
Она пытается опустить футболку и лифчик, но я перехватываю ее руки.
— Оставь, как есть.
Она тяжело дышит. То ли еще от оргазма, то ли от ярости. На щеках румянец.
Сидит на пятках, смотрит на меня снизу вверх. Покорности во взгляде — ноль целых, ноль десятых. Ее бы поднять, уложить животом на стол и...
Вместо этого приспускаю боксеры.
— Хочу трахнуть твой рот.
Теперь ее черед смотреть на меня. А я бы все отдал, чтобы узнать ее мысли.
Если она пришла сюда, чтобы спать со мной, то такой быстрый минет вполне вписывается в картину ее мира. Лучший путь к сердцу мужчины. Или его кошельку.
Она переводит взгляд ниже. На ставший малиновым от напряжения член. Давай же, детка. Сделай так, чтобы я мог тебя возненавидеть. Ты так умело работала рукой. Покажи же весь свой опыт.
Она глубоко вздыхает. и рывком поднимается на ноги.
Она не стоит вровень со мной, в ней куда меньше сантиметров, но сейчас она кажется даже выше, чем она есть на самом деле. Она расправляет плечи, возвращает на место лифчик, поправляя по очереди то одну, то вторую грудь.
Ее груди мне теперь не видать. Это ясно, как день.
Не сводя с меня взгляда, расправляет мятую футболку. Нагибается и натягивает вторую штанину. Заправляет футболку и застегивает пуговицу.