— Хочешь, чтобы о чём-нибудь знал весь город, скажи Никите по секрету — и через полчаса половина города уже точно будет знать. Так что не скажу.
Мы заняли столик в пиццерии, и, пока ждали официанта, чтобы сделать заказ, Таша принялась изливать мне душу. Собственно, оказалось, что Хохмин оповестил всех её родственников и не только о том, что сделал предложение и Таша пока думает.
— Он даже отправил маме фотографию кольца, — устало закончила Таша. — А ещё позвонил двоюродному дяде в Латвию. Чтобы ты понимала, мы с дядей не общаемся совсем. Я этого дядю последний раз видела в восемь лет. Где он взял его номер — без понятия. Но мне сегодня позвонила с утра мама со словами: «Ой, Таша, какое красивое кольцо!» А ещё, кстати, дядя изъявил желание приехать на свадьбу. На которую я, между прочим, ещё не дала согласия. А потом ещё Лена позвонила и вообще добила.
— Чем? — спросила я, подавая знак официанту, чтобы он пока не подходил, потому что мы пока не готовы сделать заказ.
— Орала в трубку, что я предательница. Потому что о том, что сестра выходит замуж, она узнала не от сестры и даже не от матери, а из маминых соцсетей, в которых она выложила фотографию кольца с подписью «первую пристроила, вторая на очереди».
— Ух ты! — только и смогла выдавить я.
— Ага, — кивнула соседка. — Меня обложили со всех сторон. А когда я спросила у Никиты, зачем он всё это сделал, знаешь, что он мне ответил?
— Боюсь даже представить.
— «Я не специально». Это, если что, цитата.
Удивительное дело, но всё это Таша высказывала без каких-либо чрезмерных эмоций. Я не заметила в ней ни гнева, ни негодования, ни желания придушить Хохмина банным полотенцем. В моём представлении происходящие выглядело, как охота. Бедную лисичку Ташу охотники с ружьями загоняют в капкан брака. Вот только Таша выглядела, как человек, который не против быть жертвой такой охоты.
— Таш, я не понимаю, честно, — вздохнула я. — Если ты хочешь этого брака и понимаешь, что Хохмин нужен тебе в формате мужа, скажи да. И закончи на этом. Вы ведь живёте вместе, у вас общий быт. И печать в паспорте в данном случае ничего для вас не меняет. Ну, кроме того, что в случае развода вы будете делить имущество по суду, если не сможете договориться. Зачем ты тогда с ним живёшь, если не готова идти дальше?
— Готова. Я люблю Никиту, — Таша слегка сконфуженно улыбнулась. — Он очень хороший человек. Просто мне иногда очень — действительно очень — сложно принять решение. Я всегда колеблюсь, когда нужно определиться с чем-то важным.
— Вон оно что! — воскликнула я. — Ты просто Весы!
Таша хохотнула.
— Да, но я не верю в гороскопы.
— Веришь или нет, это не важно. Но колеблешься ты точно, как Весы. И Никита, похоже, эту твою черту знает, поэтому и загоняет в ловушку. Был бы он максимально умным, он бы тебе ещё и ребёнка заделал, чтобы у тебя просто других вариантов не осталось.
— Я на противозачаточных, у него ничего не получиться! — рассмеялась Таша.
— Ой, милая, зная твоего жениха, он вполне может подменить таблетки, — откровенно смеялась я, представляя, как Хохмин под покровом ночи пересыпает таблетки и хихикает, как злодей из фильма.
— Он бы не стал, — категорично заявила Таша.
— Слушай, — предложила я. — А давай ты его ещё месяц помурыжишь, а потом сделаем тест на беременность. И тогда посмотрим, кто был прав. Я даже готова ставку сделать, и если выиграю, то будем крестить твоих детей вместе.
Не то чтобы я особо хотела быть чьей-то крёстной, но мне это показалось забавным. Крёстная ведьма — это же почти как крестная фея?
— Ладно! — рассмеялась Таша, и мы наконец подозвали официанта, чтобы сделать заказ.
— Только ты это… Если вдруг так получится, чур Психчинского в крестные не брать! — то ли попросила, то ли приказала я, ещё и пальчиком погрозив.
— Почему? Встречаться ты с ним готова, а крестить детей — нет?
— Наталья Михална, я что-то сейчас не поняла, неужели вы освоили навык сарказма? —театрально воскликнула я так, что люди, кушающие пиццу за соседними столиками, покосились на меня. — И нет, вопрос не в том, встречаемся мы или нет, а в том, будем ли. Ты просто представь, если мы будем с ним встречаться и помимо этого ещё и вместе покрестим ребёнка! Фиг с ними, с подарками — уж детских вещей и игрушек в двух экземплярах я куплю. А вот если мы с ним расстанемся? Развод крёстных родителей — это почти как развод родителей, и ребёнок просто не будет знать, куда ему деться!
Говорила я чисто в теории и совершенно несерьёзно. Хотя на практике моя меркантильная душонка корчилась бы в муках.
— Саш, вы же только начинаете, почему ты уже думаешь о расставании?
— Просто просчитываю возможные варианты, — пожала плечами я.
— Серёжа очень хороший человек!
— И почему же этого очень хорошего до сих пор не прихватизировали?
— Чего? — Таша уставилась на меня непонимающим взглядом. — Что сделали?
— Ну, как «приватизация», только «прихватизация». Взяли в пользование, — пояснила я.
— Может, потому что его нельзя «взять в пользование»? — предположила Таша. — Никита вообще как-то говорил, что Серёжа очень трясётся над своим личным пространством и что все девушки сбегали от него, потому что он чересчур…
— Педант?
— Это тоже, но нет. Он серьёзен во всём. Это тебе не парень на один вечер. Я вот о чём: с ним либо серьёзно, либо никак. Он, конечно, как скажет Ида, тугодум, но верный.
— Ида?
— Подруга детства. Ида, Дима и Серёжа с детства дружат, а Никита в их компанию уже в универе затесался. Она специфическая дамочка. Когда Никита нас знакомил, она выдала нечто в духе: «Передаю тебе своего наложника». Я сначала обалдела, а она мне говорит, чтобы не переживала, потому что он теперь у меня будет накладывать. И они вместе с Ником начали ржать, а я так и не врубилась, о чём вообще речь была, — Таша хмыкнула. — Мне потом Серёжа разъяснил, что Никита «наложник», потому что вечно вещи кучей скидывает.
— Да уж… Похоже, это тяжёлые лингвистические шутки, — усмехнулась я.
— Ага, — кивнула Таша. — Она по образованию то ли филолог, то ли литературовед. Если честно, я не особо сильна в этом.
По обоюдному согласию, мы перевели тему на что-то более отстранённое и просидели до конца обеда, поедая божественную сырную пиццу и запивая её кофе. Периодически, конечно, скатывались до обсуждения моего фиктивного крестника и того, какое имя мы ему дадим. Эх, я явно не тот человек, который может дать кому-то нормальное имя: стоило Таше предложить что-то, как я придумывала с десяток прозвищ, которыми можно наградить носителя такого имени. Самым безобидным в итоге оказался Прокл.
Глава 24.2 Ведьма желает - ведьма делает
Хохмин караулил нас в курилке возле главного входа. И делал он это, кстати, не в одиночестве, а в компании Мочалина. Вид у паренька был такой, словно он попал в плен к племени варваров и обдумывает пути для бегства. А так как он пленник, вроде, неглупый и понимает, что у него ничего не получится, парень улыбался, в тщетных попытках сделать вид, что всё прекрасно и вообще он очень любит, когда ему связывают руки.
В общем, как ни странно, я начала считать Серафимочку чуть более колоритным персонажем — особенно после того, как всю прошлую ночь и сегодняшнее утро выслушивала, какой он невообразимо прекрасный в этих своих клетчатых рубашечках и с рыжими волосиками. Я даже специально поразглядывала его руки, которым Нина пела пьяные оды, и пришла к выводу, что дифирамбы заслуженные: кисти очень даже эффектные. Чем-то на Даровы похожи: с такими же длинными пальцами и выступающими венами, а ещё с огрубевшими старыми мозолями. И если братец свои нарабатывал на струнах, то этот, наверное, кистью. К тому же, у Мочалина оказались искривлённые средние пальцы, что мне показалось безумно забавным. В голове так и летали фразы из разряда «кривой f*ck» и «криво послал».
В Ниночкином исполнении они и вовсе могли бы быть шедевральны.
Но долго залипать на предмет воздыханий Яйцевой мне не позволил Никита. Он окинул нас с Ташей цепким взглядом глубоко раненого в самое сердца человека и произнёс: