— Так у него фамилия «Психчинский», — пояснила бабушка. — А ты у нас мало того, что без порток ходишь, так ещё и бестактный!
Я так и не поняла, к чему были эти портки, но решила докинуть финальную реплику, прежде чем уйти с видом королевы и оставить братца выслушивать нотации:
— А, бабуль, точно. Серёжа просил твоих вкусных огурчиков. Он страсть как любит огурцы.
После этих слов баб Вася засияла, как прожектор, а в глазах так и читалось «послала же нам вселенная хорошего мальчика!».
Стараясь не ржать, я ушла в дом, а в спину мне летели такие греющие душу распекания старшего брата. Как раз в этот момент пискнул телефон в кармане. Это оказался Серёжа, которому было интересно, остался ли в живых странный парень. И я быстренько настрочила ему, что Дар находится на ментальном расчленении у нашей бабули, которая учит его хорошим манерам. Псих же в ответ прислал мне злобно хихикающего волка в костюме овечки и сказал, что это я. И я не нашлась, что возразить, потому что с правдой не спорят.
К немалому своему изумлению, войдя в гостиную я встретилась взглядом с Сутулым Принцем, который с видом усталой богемы развалился на мамином кожаном диване, с которого Марфа Васильевна не снимала полиэтиленовые чехлы два месяца после покупки, а ещё года три запрещала нам на нём есть и до сих пор периодически попрекала нас за тот случай, когда Дар толкнул меня, и мы разлили кисель по всему сиденью. Так что я буквально застыла на месте, когда увидела пса, которого никто не согнал.
Сначала я подумала, что мама просто не видела подобного неуважения к её дивану, но потом заметила миски, расставленные вдоль подлокотника, и осознала, что Принц, похоже, таки обзавёлся постоянной пропиской в нашем доме.
Животинка же смотрела на меня таким жалостливым взглядом, что у меня рука не поднялась согнать его с дивана. А когда заметила настенные часы, то слегка прибалдела, осознав, что полночь давно прошла. Чертыхнувшись, я пошла в спальню, надеясь, что хоть сегодня посплю дольше трёх часов.
Однако в спальне меня ждал сюрприз. Большой такой магический сюрприз. К изголовью кровати одна хорошо знакомая мне ведьма привязала ловец снов. Закольцованный ивовый прутик, с паутиной цветных нитей, подмигивающим в центре хрусталём и птичьими перьями, болтающимися снизу.
В носу защипало, а к глазам подступили слёзы. Таким человеком была моя мама: она никогда не говорила о любви, не была склонна проявлять чрезмерные чувства, но в её поступках любви к нам было куда больше, чем в словах некоторых людей.
Из всех моих сегодняшних слов и криков она запомнила лишь то, что у меня проблемы со сном, и, пока я бегала по всей деревне, молча сделала мне амулет и повесила на кровать.
Именно в этот момент я испытала дичайшее желание пойти и извиниться за то, что накричала на неё ранее. Потому что чёрт с ней, с этой машиной! Пусть она её хоть в озере утопит — главное, что сама мама не пострадала.
Я выскочила из комнаты, нещадно шмыгая носом и понеслась к родительской спальне. В которую я влетела, даже не постучавшись, напрочь забыв о личном пространстве самых дорогих для меня людей.
В комнате было темно, и лишь тусклый свет от светильника на мамином туалетном столике разгонял ночь. Папа уже спал на большой кровати с мягким изголовьем, укутавшись в одеяло с головой так, словно сейчас была глубокая зима, а не жаркое лето. Мама же, одетая в ночную сорочку, сидела на пуфике возле зеркала и расчёсывала мокрые после душа волосы. Меня она заметила сразу и, отложив расчёску, повернулась ко мне.
— Прости, — сипло произнесла я, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и я по-настоящему разрыдаюсь.
Марфа Васильевна лишь молча развела руки в стороны, приглашая. Я бросилась в её объятия. Мама никогда не любила обниматься, в отличие от меня, которой нужно было ощутить человека, чтобы понять его. Я же нуждалась в тактильности очень сильно, из-за чего в детстве бабушка в шутку называла меня Липучкой.
— Прости, прости, прости, — как заведённая, повторяла я, уткнувшись ей в плечо.
А мама лишь гладила меня по голове и шёпотом повторяла:
— Я всё понимаю, моя маленькая истеричка.
Знаете, вам может быть сколько угодно лет, но искреннее и тёплое объятие родного человека будет каждый раз заставлять вас чувствовать себя маленькой и хрупкой. И как бы мы с мамой ни ругались и ни злились друг на друга, как бы ни понимали друг друга — лишь в одном я всегда была уверена: у меня никогда не было и не будет никого роднее неё, этой колючей ведьмы.
И, как сказал мой возможный будущий парень, мама — это святое!
Той ночью, превысив все эмоциональные лимиты Психованной Ведьмы, я спала, пожалуй, так же крепко, как в детстве, когда приходила в родительскую спальню и устраивалась между мамой и папой. И снились мне добрые сны с ароматом клевера и кофе.
Глава 27.1 Будни Ведьмы
Следующим утром на работу я ехала с мыслью, что либо меня сейчас пошлют — окончательно и бесповоротно — и на свидание в субботу мне придётся идти одной, либо Серёжа женится. Правда, не на мне, а на моей бабушке. Причём тоже окончательно и бесповоротно. И, что самое прекрасное, оба эти варианта друг друга не исключали.
Заинтриговала?
Тогда давайте по порядку. Начнём, как положено, с побудки в шесть тридцать. Проснулась я с ну просто ангельском настроением, и даже красные и опухшие после вчерашнего рёва глаза нисколько мне его не подпортили.
Если вы не знали, то ведьму от феи отличает только настроение. И сегодняшним утром я была именно феей — правда, не Динь-Динь, а той самой с тёмными волосами и скверным характером, имя которой я так и не запомнила.
И да, я действительно порхала. Как минимум до душа. У меня было настолько прекрасное настроение, что я даже взяла мамину плойку и уложила волосы, а не завязала их в хвост, как делаю обычно. Вишенкой на торте так вообще стал самый настоящий макияж вместо стандартного замазывания веснушек тоналкой. Моих навыков макияжа, конечно, всё равно не хватило бы, чтобы нарисовать себе новое лицо, как это делает Нина, так что выглядела я лишь немногим эффектнее, чем обычно. Но меня в целом в своём лице без косметики и смущали-то только веснушки — да и это был мой «пунктик», чем какая-то существенная проблема.
Авторы любовных рассказов на пару с Удачливой Ведьмой, конечно, пытались убедить меня в том, что так делают только влюблённые дурёхи, но рациональная часть меня победила и объяснила им, что так проявляются хорошее настроение и любовь к себе. К тому же Клевер Александрина Петровна — Лев, а, значит, любить она может только себя.
Но вернёмся к утру. Я, вся такая красивая фея, спустилась вниз, чтобы спокойно выпить чашечку кофе, сидя на веранде. Однако встретить утро в полном умиротворении мне было не суждено. Пытаясь разглядеть лес за теплицами, я увидела папу — и потеряла дар речи. Он стоял у входа на веранду: в пижаме, грязных резиновых сапогах, с лопатой и ведром молоденькой картошки.
— Пап, что-то случилось? — неуверенно поинтересовалась я. Потому что у человека, который в шесть утра копает картошку, всё в порядке быть не может.
— Бабушка попросила картошки накопать для какого-то Серёжи, — ответил папа и сел на пол, чтобы стянуть сапоги.
А я испытала весь спектр эмоций, которые на деле можно было описать одной лишь фразой: «Какого хрена здесь происходит?» К сожалению, с этого всё только началось.
— Они там с Даром из подвала купорку достают, — добил меня папа, выставив сапоги за порог.
— Ой-йо, — в ужасе пискнула я и выбежала на улицу, даже не подумав обуться.
Перед глазами предстала картина маслом: Дар, поганенько ухмыляясь, запихивал в багажник моей реношечки огромный ящик с банками. Одетый в папины поношенные трико и рабочую тельняшку, братец стоял ко мне спиной и не видел меня. Зато вот я видела его — самодовольного засранца, у которого даже спина выражала, насколько сильно он торжествует и отдаёт процессу мести всего себя.
А чего я, собственно, ожидала, после того как натравила на него вчера бабушку? Что Дар великодушно забудет о том, что его чихвостили и в хвост и в гриву? Кто угодно, но только не Дар.