— Ба, ты ещё ему компотиков поставь баночек шесть, — крикнул он, — тех, что по три литра.
И из-за дома послышался ответный бабушкин крик:
— Я ещё яблочного сочку поставлю! Давай, иди сюда быстрей, я уже второй ящик наполнила.
— Уже бегу! — больно весело воскликнул Дар и, обернувшись, таки увидел меня.
Минутная пауза, когда мы смотрели друг другу в глаза, а на фоне кудахтали куры, и мой тихий, почти змеиный шёпот:
— Убирай этот ящик из машины. Сейчас же.
Брат улыбнулся мне, как заправский злодей из фильма, во все тридцать два зуба, и, медленно покачав головой, громко, как сирена, выдал:
— Ба, Саша говорит, что он ещё салат со скумбрией очень любит! И лечо!
— Ты же знаешь, что я отомщу? — в отличие от Дара я говорила тихо, потому что не хотела, чтобы бабушка услышала, да и боялась, что если закричу, то сорвусь и придушу его прямо здесь.
— Что-что? Он жить не может без помидоров? — не унимался Дарий.
Братец ступал по очень тонкой грани. А я мысленно уговаривала себя, что начинать день с убийства родственника не лучшее решение. Ну и вместе с тем внушала себе, что потом отомщу ему так, что пытки инквизиции покажутся развлечением на один вечер.
— Ой, хорошо, что я ему ещё баночку «Чики» положила, — голос бабушки теперь слышался ближе, а в следующее мгновение она вышла из-за угла дома с холщовой сумкой в руках. — Дриечка, какая ты у меня сегодня красивая! Прямо куколка!
— Ага, — протянула я, понимая, что из нас двоих фея всё-таки бабушка, а я так, ведьма на полставки.
— Дар, иди неси второй ящик, а мы пока с Дрией контейнеры заполним, — баба Вася махнула внуку рукой и, чуть ли не порхая крылышками, поднялась на крыльцо.
— Какие контейнеры, ба? — спросила я, отступая в сторону.
— С обедом, конечно же, — как глупенькой, объяснила мне бабушка и, потрепав по щеке, полетела на кухню, попутно кинув папе холщовую сумку, чтобы он ссыпал туда картошку, а потом отнёс в машину.
Ну а я потопала за бабушкой под аккомпанемент из самого мерзкого смеха Дара. Смейся, пока можешь, милый братец, скоро тебе придётся брать билеты в Тимбукту.
На кухне творилась вакханалия. Тут тебе и жаренная картошка на плите. И пирог в духовке. И не заправленный майонезом салат. И просто гора немытой посуды в раковине. Все мои альтернативные личности в этот момент хихикали на паническом и, кажется, нервно плакали. А мой дар речи, кажется, остался у Дара, потому что он всё ещё как конь ржал на улице.
Наблюдая за тем, как бабушка достаёт папины огромные контейнеры для еды, которые он возил с собой на стройку, я всё-таки спросила:
— Бабулечка, а ты сегодня спала?
— Я-то? — удивлённо уставилась на меня бабушка, прежде чем начать перекладывать картошку со сковороды. — Дриечка, да у меня же старческая бессонница — час посплю, и хватит. Вот я лежала в кровати и думала: что я лежу без дела, раз всё равно не сплю, пойду-ка я лучше Серёженьке обед приготовлю.
От этого «Серёженьки» меня аж передёрнуло. А баба Вася тем временем уже пол сковородки сложила и крышкой накрыла. Ноги мои ослабли, и я решила сесть на табуретку, чтобы не упасть.
— Дриечка, а у вас на работе есть микроволновка? — Принялась закидывать оливье в другой контейнер бабушка.
— Да, — ответила я, едва ворочая языком. — А зачем?
— Как зачем? — удивилась бабушка. — Погреешь Серёженьке картошечку. Её лучше есть горячей. А ещё ты перед работой заедь в магазин и купи хлеба. Я бы из дома положила, но Петенька вчера весь доел.
И вот, знаете, я никогда не думала, что слово «хлеб» может меня доконать. Сделав несколько глубоких вдохов для успокоения, я встала, чтобы хоть ростом быть внушительней, чем бабушка, и, чеканя каждое слово, произнесла:
— Нет, бабуль, этого не будет. Я ничего не повезу и в магазин за хлебом заезжать не буду. Серёжа взрослый мальчик, и разберётся как-нибудь сам, что ему есть и когда греть.
Знаете, у семейства Клевер была ещё одна фамильная черта помимо язвительности — это упёртость. Даже не изменившись в лице и всё так же ласково улыбалась, бабушка ответила мне:
— Повезёшь.
— Нет.
— Да, — кивнула бабушка и достала противень с пирогом из духовки. По кухне сразу поплыл аромат яблок с корицей. Бабушка, оказывается, испекла шарлотку.
— Нет, Ба, — продолжила сопротивляться я.
— Дриечка, Серёжа хочет кушать, — весомо припечатала бабушка и огромным ножом оттяпала половину пирога.
— Не хочет.
— Хочет-хочет. Я так чувствую.
Вы когда-нибудь спорили с человеком, главная цель которого — накормить всех окружающих? С человеком, который на каждый праздник салаты готовит вёдрами, а помидоры сажает гектарами?
Наблюдая за тем, как бабушка оборачивает пирог фольгой, прежде чем запихнуть его в контейнер, я поняла, что эту битву я уже проиграла. Оставалось смириться и попытаться минимизировать ущерб, поэтому я, тяжело вздохнув, продолжила:
— В таком количестве точно не хочет.
— Ой, тут ты права, — кивнула бабушка, когда составила три двухлитровых контейнера друг на друга. — Что-то я немного переборщила. Ну да ничего — Серёжа же у нас мальчик хороший, он с ребятами своими поделится.
Ну, конечно. И на что я рассчитывала? Баб Вася у нас непробиваемая — куда уж мне попытаться переубедить её…
И как так вышло, что Серёженька меньше чем за неделю из совершенно незнакомого моей бабушке человека превратился чуть ли не в лучшего члена нашей семьи? А это она его ещё в глаза его ни разу не видела! Я даже боюсь представить, что будет дальше, если уже сейчас мне втюхивают полный набор продуктов для Психа на ближайший месяц.
Глава 27.2 Будни Ведьмы
Вот так и получилось, что на работу я ехала с полным багажником банок, стучавших друг об друга — звон не могла заглушить даже включённая на полную громкость музыка. Вначале я думала завести всё это овощное безобразие к себе домой, а бабушке потом сказать, что Серёженька ей безмерно благодарен и вообще вкуснее её жареной картошки не пробовал ничего в жизни. Что на деле даже было недалеко от правды, ведь лично я вкуснее её жареной картошки, честно, ничего не пробовала. Разве что бабушкины же драники, которые я считаю настоящим приворотным зельем. Самое абсурдное, что в рецепте-то нет ничего сложного, но у меня ни разу не получилось повторить вкус точь-в-точь.
Я пребывала в полной уверенности, что Психчинский никогда в жизни не увидит содержимое моего багажника, примерно до того момента, как въехала в город. А потом, когда на каком-то из перекрёстков зажёгся зелёный светофор, меня осенило, что если скажу бабушке, как Серёженька благодарен ей за передачки, то баба Вася наверняка возьмёт на себя священное право готовить обеды для Психа, и мне придётся постоянно куда-то их девать. А скажи я, что угощения ему не понравились, бабушка обидится, и тогда Серёже в мою семью дорога будет закрыта.
М-да, дилемма…
Потом, уже на красном светофоре, меня осенило ещё раз. Что, в общем-то, плохого в том, что я привезу ему полный багажник купорки? Будет такой вот тест-драйв психики, чтобы у человека было понимание, с кем он связался. Ну, чтобы сразу знал, что в случае отношений со мной его, возможно, ждёт ожирение. И не потому что я такая вся из себя хозяюшка, а потому что у меня есть бабушка Вася.
Я заехала на офисную парковку и, приметив машину Психа, подъехала к ней, благо, место свободное рядом было. Так как самого Психа на парковке не наблюдалось, я достала телефон и набрала его номер, решив разделаться с утренней шоу-программой «Психи на выезде», и приступить к работе.
— Привет, ты где? — спросила я, после того как он пробормотал «алло» с другого конца сети.
— В кабинете.
— Можешь спуститься на парковку? — стараясь, чтобы в моём тоне не прозвучало ничего намекающего на странности, спросила я.
— Что-то случилось? — в голосе Серёжи сразу проступили нотки сомнения.
— Нет, — покачала головой я, — всё отлично. Так спустишься?
— Саша, меня пугает твой тон.