Несколько секунд он смотрел на нее с тенью подозрения, будто совершенно не веря в услышанное, словно она призналась, что всю жизнь мечтала стать всемирно известной гадалкой. Но прежде чем она успела понять, забавляет ее это или, напротив, раздражает, Драко усмехнулся:
— Надо же, Грейнджер, я почти восхищен твоим коварством.
И это ей определенно… нравилось.
— Тогда признай, что я вовсе не такая скучная и последовательная в своих действиях, — потребовала она, с удивлением осознавая, что его мнение действительно было важно. Кажется, уже давно.
— Да ты просто воплощение непредсказуемости и хитрости, — саркастично согласился Малфой, с завидной предсказуемостью не собираясь признавать ошибочность своих суждений. — Уверена, что не перепутала с факультетом?
— Малфой, — предостерегающе произнесла Гермиона, — не забывай, что я все еще могу сказать, чем все закончилось на самом деле.
— Ты этого не сделаешь, — с дразнящей уверенностью сказал он.
— Вот как? — она недобро улыбнулась, но прежде чем успела испортить концовку во второй раз, Драко бесцеремонно зажал ей рот рукой.
В первую секунду она встретилась с ним озадаченным взглядом, во вторую — задержала сбившееся дыхание, ставшее таким громким в тишине; еще несколько — чтоб прочувствовать, как он мягко проводит пальцами по линиям губ и наклоняется, заполняя легкие ароматом горького миндаля и сладкого шоколада.
Внутренности на секунду сковал холод, когда он убрал с ее лица теплую ладонь, затем Гермиона замерла, успев заметить, что он улыбнулся, прежде чем поцеловать ее в губы.
Почувствовав, как веки затрепетали от волнения, она ответила ему, чуть склонив голову набок, зарываясь руками в мягкие волосы. И прежде чем в мысли закралось сомнение, он резко притянул ее к себе поближе, кончиками пальцев намечая путь по ее спине к шее и обратно, заставляя вздрогнуть от переполнившего удовольствия и озвучить тихий стон.
— Возможно, это были не самые дерьмовые рождественские каникулы в моей жизни, — прошептал он, останавливая поцелуй в уголке ее губ, за что она его несильно укусила.
— Взаимно, — и обхватила за шею.
— И я бы хотел забрать свои слова о том, что ты зануда… — уведомил он между короткими поцелуями. — Ты совсем не скучная… — его руки скользнули ниже спины. — О… Напротив…
— Ох, заткнись, Малфой, — Гермиона притянула его к себе за воротник.
***
Драко проснулся, ощущая щекотку и легкий аромат карамели. Понадобилось несколько секунд, чтобы раскрыть глаза, и еще несколько, чтобы вспомнить. Ускорять надвигающиеся катаклизмы не хотелось, поэтому он вновь закрыл глаза, предпочитая считать происходящее сном — впервые за долгое время спокойным и безмятежным.
Может, не самое взвешенное решение, возможно, когда она проснется с головной болью и возмущенными обвинениями, он пожалеет. Однако отказывать себе в лишних минутах тишины было бы откровенной глупостью. Поэтому Драко, усмехнувшись превратностям судьбы, в которую Грейнджер упрямо отказывалась верить, поглубже зарылся лицом в мягкие волосы.
Было сложно сказать, сколько прошло времени — может, несколько полусонных минут или час, — когда она зашевелилась. Сначала просто перевернулась на другой бок, замерла, скорее всего, хмуро рассматривая обстановку, затем коснулась его волос, раскрывая вид на «спящее» лицо. И почему-то не спешила кидаться заклинаниями.
В уютной тишине он слышал ее дыхание, раздумывая о том, что, возможно, стоит «проснуться» и прижать ее к себе поближе. Но, пока его терзали сомнения, она сама плавно передвинулась к нему, прижимаясь к груди, задевая головой подбородок и чуть обжигая прикосновением губ его вытянутую шею.
Совершенно непредсказуемо и почти безрассудно. Удивительно.
Спустя какое-то время Драко расслышал стук в стекло, после чего ощутил ее неловкие движения. Осторожно приоткрыв глаза, Малфой проследил за тем, как Грейнджер распахнула окно, впуская внутрь холодный воздух вместе с неприглядной на вид совой. Затем выхватила письмо, при этом рассеянно поглаживая птицу.
Что-то в ее движениях обеспокоило его, показалось не таким уверенным и точным, как все остальное. Плечи чуть поникли; рука, держащая письмо, подрагивала; тишину прервал ее всхлип, после которого Драко вскочил с места.
— Эй, Гермиона, — он осторожно коснулся ее плеча, пытаясь разглядеть письмо, на котором виднелись мокрые разводы. — Что случилось?
— Мои родители… — она обернулась: из глаз текли слезы, но уголки губ были приподняты в счастливой улыбке. — Они вспомнили.
Он растерянно замер, затем облегченно вздохнул.
— Отличная причина.
— Я должна вернуться домой, — тихо проговорила она, заполняя его непредвиденным сожалением: кто бы мог подумать, что ему не захочется отпускать докучливую гриффиндорку. — Так что у тебя будет много свободного времени, чтобы узнать настоящую концовку.
— Вообще-то, я тоже подумываю о том, чтобы вернуться домой, — признался Драко. Решение пришло всего несколько секунд назад, но казалось достаточно правильным, чтобы озвучить.
— Мы вернемся, — в голосе ее прозвучал вопрос, а еще нечто напоминавшее сомнение. К чему-то большему, чем школьные будни.
— Естественно, — он легкомысленно пожал плечами, сделав шаг в ее сторону. — Надо же кому-то организовывать День святого Валентина, День основателей…
— Не забудь про Пасху, — она обвила его шею руками. — Заключительный праздничный пир…
— Не увлекайся, Грейнджер, — он положил руки ей на талию, резко притягивая к себе. — Оставь место для… импровизаций.
Он поцеловал ее. И пусть до концовки было далеко, за окном уже виднелось солнце, светившее сквозь падающие кристальные капли.
Комментарий к ❅
Недавно на просторах Фикбука был обнаружен последний экземпляр «Затерянных в Камелоте». Ознакомиться с ним можно здесь:
https://ficbook.net/readfic/9349671
========== ♡ ==========
С точки зрения Гермионы Грейнджер, День святого Валентина — не что иное, как маленькое розовое помешательство. Которое ее саму обходило стороной уже давно, несмотря на заразную суету и всеобщее возбуждение, охватывающие замок и его обитателей за целую неделю до самого праздника. Все начиналось с безобидных красных сердец, припрятанных по всей территории Хогвартса, и приколотых к доспехам роз, а заканчивалось отвратительными мелкими купидончиками, что целились острыми стрелами во всякого, кто по неосторожности задерживал на них взгляд.
Сплошная безвкусица. И что особенно прискорбно — в этом году львиная доля всей вычурной мишуры была развешена ей же самой.
Однако если бы ее спросили, что во всем этом раздражало больше всего, Гермиона бы незамедлительно остановила выбор на приторном аромате Амортенции, захватившей весь замок, будто особо изощренное проклятие. Вот уже несколько дней нельзя пройтись по коридорам и не уловить этот запах пергамента, утреннего кофе, яблок и горького миндаля. Так пахли подушки по утрам, шарф, в который она зарывалась носом, собственные волосы, постель.
Так пахла ее тайна.
— Осталось разослать приглашения и подготовить Большой Зал к торжеству, — вздохнула Гермиона, сверяясь с длинным списком.
И расслышала невнятное ворчание, донесшееся со стороны кровати.
— Мне понадобится твоя помощь, — тверже произнесла она и обернулась. Кроме смятых простыней, лежащих хаотичной белой горой, можно различить разве только рыжего Живоглота — он восседал на самой верхушке, поигрывая хвостом. Все же Гермиона точно знала: настоятельная просьба свериться с часами исходила вовсе не от него. — Шесть часов утра. — Послышался еще один жалобный стон. — Да, я в курсе, что обещала не беспокоить тебя до семи, но… — она хитро улыбнулась, — если побыстрее разберемся с моим списком, можем попробовать то, что есть в твоем.