На взаимном притворстве мы расходимся. Я иду к лестнице и, открыв тяжелую дверь, спускаюсь вниз по ступенькам. Хорошо, что теть Соня провела мне подробный инструктаж еще в начале весны. На память я не жаловалась, поэтому быстро нашла выключатель и поставила корзинку около очередной двери без опознавательных знаков. Открыла ее и вошла внутрь.
В помещении было тепло, но я почему-то поежилась. Наверное, всему виной обстановка, как из американских фильмов, где герои вечно попадали в переделки в такое время. Я забрала корзинку и включила свет. Внимательно осмотрелась и улыбнулась. Вот здесь можно поймать волну спокойствия. Несколько стиральных машинок, сушилки и стол со стульями, где можно подождать, пока закончится стирка. Я направилась к небольшому шкафу с химическими средствами, выбрала бутыль с жидким стиральным порошком, открутила крышку и вдохнула полной грудью. Пахло свежестью, что меня вполне устраивало. Да, пожалуй, на нем и остановлюсь.
— Вштырило?
Дергаюсь от противного голоса Никиты. Бутыль, естественно, выскальзывает из руки и падает на пол. Голубая жидкость растекается по полу, и я быстро опускаюсь на колени, чтобы поднять ее. С языка готовы сорваться нелестные определения для Баринова, но я сдерживаюсь.
— Неумеха ты, Васян.
Усмехается мажор, а я поднимаюсь и замечаю в его руках гору одежды.
— Что тебе от меня надо?
— Все очевидно, — Никита кидает на пол свои дорогущие шмотки и убирает руки в карманы джинсов, — помощь.
— Гугл, — я прохожу мимо него и ставлю бутыль на стол, пододвигая корзинку к себе, — тебе в помощь, а от меня отстань.
— Я вот не пойму, — Никита ко мне подходит, с умным видом потирая подбородок, — ты от природы такая дерзкая или все старания мадам-кокон?
— Что?
Кривлюсь от непонимания и того, что Баринов строит из себя невесть кого.
— Какой еще кокон? Ты принимаешь что-то?
Я начинаю перебирать белье, не обращая внимания на то, что Никита следит за каждым моим движением.
— Ну как… Твоя ж…
— Ни-ки-та-а-а!
Звонкий голосок Вики доносится со стороны лестницы, и я поднимаю голову. Баринов замолкает и прикладывает палец к губам. После чего на цыпочках крадется к двери и закрывает ее на замок. Мои брови ползут вверх, а руки зависают над одеждой.
— Зачем ты закрыл дверь?
— Тише.
Кшикает на меня и так же тихо возвращается к столу. По двери прилетает. Вика стучит.
— Не хочу, — Никита мученически кривится, — не хочу, чтобы нам помешали.
Глава 24
Я не привык возиться со шмотками. Обычно открывал шкаф, в котором царил идеальный порядок, и хватал то, что требовала пропащая душенька. Прикрыть тело тряпьем не такая уж сложная задача, когда есть выбор, но только не в «Радужном», где весь свой гардероб я умудрился загадить в считанные дни. Если бы отец дал больше времени на сборы, то я бы особо не парился. Однако на гудящую от боли голову туго соображалось, поэтому мозг почему-то решил, что четыре сменных комплекта вещей хватит по самое горло. Просчитался.
— Мешали чему? — Васян складывает руки на груди и пробегает по мне возмущенно-непонимающим взглядом, вызывая внутри песчаную бурю. — Стирке? Может, ей тоже надо.
Она пожимает плечами, а я кривлюсь. Если на чистоту, то Вика у меня уже в печенках сидит и последний здоровый кусок этого жизненно-важного органа доедает. С момента последнего диалога с ней прошло не так много времени, но мой организм, каждая его клеточка, отчаянно сопротивляется очередной встрече с навязчивой девушкой. Пожалуй, я сильно погорячился, когда решил, что такая, как Виктория, сможет меня повеселить. Ей по силам лишь подвести меня к петле своим занудством и навязчивостью.
Дэн подобных экземпляров называет прилипалами. В клубах они практически живут, стараясь зацепить парня или мужика с толстым кошельком. У них нет моральных принципов и ограничений. Вика тоже является счастливой обладательницей чудесного набора качеств, поэтому лучше закрыть дверь перед ее носом, чем терпеть визглявый голос, который разрывает черепушку на миллион частичек.