Тадаюки ехал в повозке. Какая была повозка — не записано, но, скорее всего, это была бычья упряжка. Зачем же ночью он ехал в нижнюю столицу — тоже, конечно, не записано, но будет уместно предположить, что он тайно ехал к своей давней любовнице.
Среди сопровождающих затесался Сэймей. Тадаюки один сидел в повозке, а остальные шли пешком. Их, включая Сэймея, должно было быть двое или трое. Человек, ведущий быка, человек с фонарем, и еще один — молодой Сэймей. Возраст не указан, но можно предположить, что Сэймею в это время было немногим больше десяти лет.
Другие сопровождающие были одеты в удобное хитатарэ — куртку и штаны из недорогой ткани, или во что-то подобное, а Сэймей, возможно, был в слегка поношенных штанах — хакама, в кимоно с короткими рукавами и босоног. Его одежда — явно чьи-то обноски. Можно, конечно сказать, что, несмотря на надетые на нем обноски, в его ясном и свежем лице и во всем его виде сквозил дух гения, но вряд ли так было. Он был красивым, с благородными чертами лица, но при этом со стороны он, несомненно, выглядел на ребенка своих лет, такого, какие есть везде. Просто временами, когда что-нибудь случалось, он, бывало, говорил необыкновенно взросло. Таким вот мальчиком он был, наверное.
Учитель Тадаюки, возможно, видел иногда в глубине глаз молодого Сэймея отблески необычного гения, которого нет у других. Но не более. Потому что Тадаюки заметит таящийся в Сэймее талант только благодаря событию этой ночи.
Вернемся к рассказу.
Медленно продвигается повозка, и вот уже окраина Столицы. Тадаюки крепко уснул внутри повозки.
Идущий рядом с повозкой Сэймей вдруг взглянул вперед и увидел там нечто странной формы: это идут издали в сторону повозки «неописуемо страшные демоны». Взглянул на других слуг, но они словно абсолютно слепы — не видят демонов.
Сэймей тут же открыл окошко повозки:
— Господин Тадаюки… — разбудив спавшего Тадаюки, торопливо поведал о том, что сейчас увидел своими глазами. Проснувшийся Тадаюки высунул голову из окошка и посмотрел вперед. Действительно, виднеются приближающиеся демоны.
— Остановить повозку! — окликнул Тадаюки слуг. — Прячьтесь за повозку, затаите дыхание и не двигайтесь! Ни в коем случае не шуметь! — Тадаюки, используя искусство, сделал так, чтобы и повозка, и они сами стали не видны демонским глазам, и так переждали демонов.
С тех пор Тадаюки всегда стал оставлять рядом с собою Сэймея.
Тадаюки передал Сэймею все то, что сам знал в искусстве Инь-Ян, Онмёдо. «Словно перелил воду из вазы» — как записано в «Рассказах о древности». Та вода, что была налита в вазу по имени Камо-но Тадаюки, иначе говоря, искусство Инь-Ян, Онмёдо, полностью как есть перешла в вазу по имени Абэ-но Сэймей.
Говорят, что после смерти Тадаюки Абэ-но Сэймей построил свой дом севернее Большой дороги Цутимикадо и западнее дороги Ниси-но-Тоин. Если смотреть от дворца Сисиндэн, Пурпурного дворца, бывшего центром Внутреннего двора, то это будет направление на северо-восток, иначе говоря, угол Уситора, угол Тигробыка.
Направление Уситора называется еще «Ворота демонов», та сторона, откуда приходит зло. На северо-востоке столицы Хэйан находился храм Энрэкидзи на горе Хиэидзан, а на северо-востоке Внутреннего двора находился дом онмёдзи Абэ-но Сэймея — такая двойная структура, конечно, не случайна.
Причина в том, что градостроительная схема система столицы Хэйан была тесно связана с тайным убийством Фудзивара-но Танэцугу, она была создана для того, чтобы охранять самого императора Камму Тэнно от мстительного духа его высочества экс наследного принца Савара, отрешенного от престола. Именно поэтому была брошена всего через десять лет строящаяся столица Нагаока, и начато строительство новой столицы — Хэйан.
Однако это все было до рождения Сэймея и напрямую не имеет отношения к нашему нынешнему рассказу. Вернемся к «Рассказам о древности».
Итак, Сэймей жил в доме на стороне Ворот демонов, и к нему в дом пришел один старый буддийский монах. С собой он привел двоих детей лет десяти.
— По какому делу вы изволили прийти? — спросил Сэймей.
— Я живу в стране Харима, — отвечал монах. — Имя мое — Читоку.
Назвав свое имя, старик начал рассказывать. Оказывается, он издавна хотел учиться искусству Инь-Ян, Онмёдо, и если верить тому, что он слышал, самый великий на этом пути мастер, онмёдзи — это Сэймей. Поэтому, пусть хоть немного, но не мог бы Сэймей объяснить недостойному законы Инь-Ян. Что-то в этом роде поведал монах по имени Читоку Сэймею.