Когда она начала подбирать черную пуговицу к голубой рубашке Стэнли, то смутно почувствовала, что разговор входит в спокойную колею. Тон у Стэнли порой был ворчливый, потом он спросил: «Ты уверен Майкл?» В конце концов, после очень длинной паузы, он сказал: «Ладно, понятно. Да, я... Да, да, все. Я.., что? Нет, я не могу твердо обещать это, но хорошенько подумаю. Ты знаешь, что.., а? Будь уверен! Конечно. Да.., уверен.., спасибо.., да. До свидания». Он положил трубку.
Пэтти посмотрела на него и увидела, что он тупо уставился в пространство над телевизором. На экране в это время публика аплодировала семье Риан, которая набрала двести восемьдесят очков, правильно догадавшись, что на вопрос: «Какой урок школьники младших классов больше всего не любят?» надо ответить: «математику». Рианы подпрыгивали и радостно кричали. Стэнли, напротив, хмурился. Она потом рассказывала своим родителям, что заметила, как с лица Стэна сошла краска, но того не сказала, что отмела тогда эту мысль, решив, что это просто отсвет настольной лампы.
– Кто это был, Стэн?
– Хм-м?
– Он посмотрел мимо нее. Она подумала, что взгляд у него был несколько рассеянный, возможно, с примесью некоторой досады. И только потом, снова и снова воспроизводя эту сцену, начала сознавать, что то был взгляд человека, который методически отключается от реальности. Лицо человека, который погружается из меланхолии в депрессию.
– Кто это звонил?
– Никто, – сказал он. – Никто, правда. Я, пожалуй, приму ванну. Он встал.
– Что, в семь часов?
Он не ответил и вышел из комнаты. Она могла бы спросить, не случилось ли чего, могла бы даже пойти за ним, поинтересоваться, не болит ли у него живот – на этот счет он был без комплексов, но в чем-то другом вполне мог быть до странности щепетильным, сказать, например, что собирается принять ванну, на самом деле намереваясь сделать нечто несообразное. Но в этот момент новая семья, Пискапы, предстала перед публикой на телеэкране, и Пэтти знала, что сейчас Ричард Даусон скажет что-нибудь забавное по поводу фамилии, к тому же куда-то запропастилась нужная пуговица, не иначе, как спряталась.
Поэтому она дала ему уйти и не думала о нем до подведения итогов конкурса, и только тут подняла голову и увидела пустой стул. Она услышала, как наверху в ванной бежала вода, потом через пять-десять минут там стихло.., но тут она поняла, что не слышала, как открывается и закрывается дверца холодильника, и это значило, что он там, наверху, был без банки пива. Кто-то позвонил ему, страшно озадачил его, а выразила ли она хоть одним словом свое сочувствие? Нет. Пыталась его немного отвлечь? Нет. Заметила что-то неладное? Еще раз нет. Все из-за этой дурацкой телепередачи, и пуговицы были не причем – так, предлог.
О'кей, она принесет ему банку «Дикси» и сядет рядом с ним на край ванны, потрет ему спину, разыграет гейшу и вымоет ему волосы, если он захочет, и при этом выяснит, в чем проблема.., или кто звонил.
Она вытащила банку пива из холодильника и пошла с ней наверх. Первый раз она всерьез забеспокоилась, обнаружив, что дверь в ванную комнату закрыта. Не прикрыта, а плотно затворена. Стэнли НИКОГДА не закрывал дверь, принимая ванну. Между ними был шуточный уговор: закрытая дверь означала, что он делает нечто такое, чему научила его мать, открытая дверь – что он расположен делать то, обучение чему его мать совершенно справедливо предоставила другим.
Пэтти царапнула в дверь ногтями, внезапно осознав, какой мерзкий получился звук. Но стучать в дверь ванны, да и в любую другую дверь своего дома, как посторонний гость – такого она никогда раньше в своей замужней жизни не делала.
Беспокойство внезапно усилилось в ней, и она вспомнила про Карсон Лейк, куда часто ездила купаться в детстве. Вода там в озере к началу августа оставалась теплой, как в ванне.., но вот вы к своему удивлению и радости попадали в холодный карман. Только что вам было тепло, и вдруг свинцовым холодом свело вам ноги до бедер от ледяной воды. Нечто подобное испытала она теперь – как будто попала в холодный карман. Только ледяной холод ощутили не длинные ноги подростка в черных глубинах Карсон Лейк:
Холод ощутило сердце.
– Стэнли? Стэн?
Она уже не царапала дверь ногтями. Она барабанила в нее. Не услышав ответа, стала стучать еще сильнее. Словно молотком.