Орочимару приглушенно засмеялся, угрожающе, что напоминало тихий кашель.
— Как меня забавляет твое бесстрашие. Если я еще не знаю, как тебя убить, это не повод проявлять неосмотрительность.
— Нет, не повод. Но определенно это дает преимущество. Особенно в твоем положении.
Играть с огнем мне еще мать запрещала, но заметив мелькнувшую во взгляде собеседника настороженность, не прогадала. В одном он прав, относительное бессмертие не позволяло страху полностью овладеть мной. Но за последний год тело познало слишком много боли, и это не давало выйти за рамки.
— С каждым месяцем твое состояние ухудшается, ты обучил меня некоторым техникам стихии, однако сам никогда не применял их — только показывал печати. Ты стал меньше брать меня в качестве ассистента, работая с Кабуто явно над тем, что мне знать не стоит. А теперь и разбросанные вещи. Ты умираешь?
— И это все, что ты можешь сказать? Я ожидал большего.
— Начнем с того, а позволишь ли ты сказать мне больше?
К сожалению или счастью, я была слишком занята убежищем в своей провинции, чтобы совать нос в темные дела Орочимару. Или же он специально отослал меня как можно дальше, чтобы подготовиться к чему-то, что мне не понравится. Из записей ясно одно — он вновь хотел провести эксперимент с моим участием в роли подопытного. Обычно мы обговаривали все заранее, хотя много раз случалось так, что мужчина не знал меры и я умирала. От боли. От потери крови. Каждый божий раз клялась себе, что это последняя попытка, и больше я не позволю надругаться над собой. Меня колотило в истерике первые пару дней после экспериментов, а затем пережитый ужас растаптывало любопытство и желание обрести большую силу.
Сила — в информации. Эксперименты не проходили даром. Я научилась быстрее заживлять раны, манипулировать потоками чакры, приглушать боль насколько возможно. Понимать, где мой предел. Но то, что описывалось в свитках и на заметках, несло опасность. Подавление личности, поглощение чакры и замещение сознания. Для человека, которому смерть в затылок дышала, мое тело являлось идеальным, да только моя регенерация — это запутанный клубок из печатей и переплетения чакр.
— У тебя нет гарантии, что, завладев моим телом, ты не умрешь моментально.
Досада. Разочарование. Нет, тут куда больше обиды. Я едва не скривилась от тягучей боли под ребрами, которая разлилась холодной злостью.
— Я столько тебе отдала… и вот что получаю взамен.
И даже не цель, а запасной вариант.
Преодолев цепенеющую дрожь, крепко схватилась за подлокотники и поднялась с места.
— Кто я для тебя, Орочимару? Или лучше спросить — что?
— Ты столько времени провела здесь и только сейчас решила задаться этим вопросом?
Неприкрытая усмешка задела за живое, ведь я постоянно крутила у себя в голове этот вопрос. Ответ на него ускользал, как дым, который пытаешься поймать голыми руками.
— Сама знаешь прекрасно, что ты для меня ценное приобретение, — в словах его звучала надменная улыбка. — Когда ты появилась в деревне Звука, это удивило. Важная и бесстрашная девушка из далекой провинции, которой неизвестны законы шиноби и жестокого мира. Так наивно и невинно.
— Давай без шуток, — нахмурилась я, — я и невинность — ты вообще?..
— Я и не шучу, — убрав улыбку, тем не менее спокойно перебил меня мужчина. Маска бесстрастия на его лице пугала куда сильнее. — Твои взгляды и убеждения на фоне окружающего мира до сих пор мне кажутся невинными. Отдать себя взамен знаний — это так чисто и незамысловато, что невольно восхищает. Ко мне приходило много людей, и они также предлагали мне себя, лишь бы получить могущество. Но пальцев на одной руке хватит, чтобы назвать тех, кто хотел не просто что-то получить, а вложиться в дело.
— Хватит мне зубы заговаривать, — оскалилась я. — Только и умеешь, что мед в уши лить. А сможешь ли сказать то, что хочу услышать я? Кто я для тебя?
— Трудно подобрать конкретное слово. Компаньон — тебя устроит?
Не сказать, что это разочаровало, скорее, еще один камень упал на весы, чаша которых клонила к усталости.
— Компаньон, чье тело ты хочешь использовать для продления жизни? И то, как запасной вариант. Твоя ложь отвратительна. Для тебя я инструмент.
Орочимару сокрушенно покачал головой, будто разговаривал с малым ребенком, и разговор ему определенно доставлял удовольствие. Удовольствие наблюдать, как я мечусь между правдой и ложью по темному коридору неизвестности. Бегу по тонкому лезвию бритвы, где каждый шаг, каждое направление несет в себе опасность.
— Бедная Мэйкум. Везде ищешь подвох, когда кто-то говорит тебе приятные и лестные вещи. В этом вся твоя жизнь. Тебя боятся люди из родной провинции, презирают в семье и, разумеется, тебе трудно представить, что такой человек как я будет с тобой честен. Разве я тебе хоть когда-нибудь лгал?